Проходя мимо кабинета Главного режиссера, она услышала знакомые голоса. Она чуть приотворила дверь и заглянула - в кресле Главного режиссера сидел ее бывший муж режиссер Фадеев - бородатый, потолстевший и даже немного обрюзгший (свою роковую роль, должно быть, сыграли блинчики с вареньем) - и кричал на Шнипа-маленького, тоже довольно-таки размордевшего.
- О! - с удивлением подумала Малышка. - Неужели Фадеев - Главный?
Она дальше пошла по Театру, встречая повсюду все новые и новые перемены. Там, где раньше вдоль длинного коридора располагались уборные артистов, появился ряд небольших магазинчиков, в которых бойко торговали какими-то свитерами, джинсами, вином и шпротами... Один свитерок нежного, изысканного оттенка Малышке понравился, и она даже приложила его к себе. Она открыла сумочку и внимательно осмотрела ее содержимое, но денег там не оказалось, и свитерок пришлось вернуть. В самом конце коридора, у выхода на лестницу, была табличка со стрелкой-указателем, а над ней горел красный фонарик. По лестнице мимо Малышки метнулось что-то порхающее, обнаженное и в перьях. Увидев Малышку, "оно" мелодично взвизгнуло и исчезло, зато показалась тяжелая, ногастая женщина и грубо сказала Малышке:
- Что вам здесь надо?
Малышка вгляделась в лицо женщины, на котором в тяжелых житейских волнах почти безвозвратно утонули еще недавно прелестные черты, и воскликнула:
- Лизочка!
Женщина попыталась взвизгнуть, но вместо этого только как-то неловко взревела. Подруги бросились друг другу в объятья. По старой памяти Лизочка заплакала. Они только-только начали торопливо сообщать друг другу каждая про свою жизнь, как тут Лизочка сказала Малышке, что ей надо бежать, потому что Анжела Босячная, которая всем заправляет на этой лестнице, не любит ее долгого отсутствия. И, простившись с Малышкой, она поспешила вниз по лестнице, тяжело ступая большими, распухшими ногами, но все продолжала оглядываться и помахивать ей рукой.
Малышка спустилась вниз, миновала кафе, сауну, казино, ресторан, дверь которого охранял человек с лицом верблюда, еще одно кафе - поменьше, пиццерию, маленькую, но уютную церковь и наконец выбралась на улицу.
На улице была осень. Листопад. Сырой, свежий ветер. Малышка вспомнила, что сказала ей дочка: "Приходи попозже". Ей некуда было спешить. Она села на скамейку недалеко от Театра и стала смотреть на падающие листья. Через какое-то время на другой край скамейки сел худенький, щуплый молодой человек с отрешенным лицом и стал курить одну сигарету за другой, глядя не на падающие листья, а куда-то между ними. Когда молодой человек дошел до шестой сигареты, Малышка не выдержала и сказала:
