Уже подходя к Театру, Малышка почувствовала, что ее длинные, тонкие ноги стали заплетаться, а острые коленки сталкиваться, выбивая нервную дробь. Малышка знала, что это происходит одновременно от благоговения, страха и восторга, но не боролась с собой. Огромное здание Театра из темного пористого камня, вобравшего в себя много мокрых зим, осенних дождей и летних гроз, нависало над ней всеми своими карнизами и громоздкой лепниной.
- Фамилия, - сказал Малышке вахтер.
Малышка приходила сюда уже два месяца, и вахтер прекрасно знал ее в лицо и, конечно, помнил фамилию. Но каждый раз он напускал на себя суровость, и Малышка должна была называть себя опять и опять. И, пока он искал ее в списке, прижимая к стеклу темный, пропитанный табаком палец, сердце Малышки трепетало: а вдруг случится такое, что в списке почему-то ее не окажется? Но счастье, но чудо, - была, была в списке фамилия Малышки, и, еще немного помедлив, еще потянув время, вахтер чуть смягчал свой суровый тон и, как будто одаривая ее некой особой, высшей милостью, говорил:
- Проходите.
И Малышка, торжественно и вдохновенно, чуть вскинув голову и прямя спину, проходила по вестибюлю, а потом поднималась по лестнице и по глубоким коридорам, по кривым переходам, по скрипящим половицам погружалась все глубже и глубже, в самые недра Театра...
...Где в небольшой пыльной комнате без окон, заваленной сверху донизу старыми, бесполезными пьесами, сидел ее непосредственный начальник, заведующий литературной частью Иван Семенович Козловский. Он был небольшого роста и в первую их встречу показался Малышке чуть ли не горбатым. На самом же деле Иван Семенович Козловский не был горбатым, а просто очень сутулился и еще больше сутулился от постоянного недовольства собой и своей жизнью. Он все время скорбно думал о чем-то, катая по столу хлебные шарики, пил жутко черный-черный кофе или писал свои воспоминания. О том, что он пишет воспоминания, кроме Малышки, не знал никто в Театре, и за такое доверие Малышка была ему благодарна. Сама же Малышка классифицировала пьесы по фамилиям и полу авторов, по тематике, по числу действующих лиц, по наличию мужских и женских ролей, по количеству гласных и согласных, запятых и точек и даже по частоте употребления глубокомысленных союзов "и", а особенно "но", что, как говорили, было тоже немаловажно.
Несколько раз на день звонил Главный режиссер и посылал Ивана Семеновича Козловского за сигаретами. В Театре работало много людей, которые были моложе и спортивнее Ивана Семеновича Козловского и к тому же почли бы за честь сбегать за сигаретами для Главного режиссера, кроме того, и в самом Театре были небольшая столовая и буфет, где продавались те же самые сигареты. Но Главный звонил именно ему, и Иван Семенович Козловский каждый раз медленно выбирался из-за стола, натягивал старую куртку-штормовку и отправлялся в магазин, расположенный за добрый квартал от Театра. Малышке было его жаль, и однажды она не выдержала и спросила:
