Еще пуще возроптали люди Приднестровья. Сели люди на дорогу и не пущают в Кишинев к буржуинам обозы с иноземной утварью да снедью. Взъярился глав-бык, повертел поломанными рогами, постучал о пол три раза копытами, вызвал ведьму Лари и приказал отпустить князя-батюшку Игоря – куда денешься: товар заморский из рук уплывает, да и жрать уже нечего. Возликовал народ Приднестровья! Слава князю батюшке Игорю! Слава! Да вот беда – рано успокоились.
Отросли у глав-быка рога, окрепли копыта. Собрал буржуинов, навыпускал из тюрем всякого люду воровского, убивцев, нечисть Молдовы и двинул эту свору на Дубоссары.
Делать нечего. «Видать, бойцы-удальцы без меня пасуют», – подумал деда Вова. Слез с печи, надел доспехи, долго глядел бабке Любе в глаза – сил набирался. А бабка Люба хитрющая была, давно догадалась, откуда деда силы черпает да в молодца оборачивается.
«Ну, бабка, не поминай лихом!» – пришпорил дед Вова коня-«москвича» и укатил на битву ратную.
Долго бился дед Вова с проклятыми буржуинами. Все это время у реки раздавался рёв и топот копыт буржуинов. А деда Вова надел каску-невидимку и, знай, крошит их мечом и автоматической пищалью. Да была у тех врагов сила не сметная, вот уж и на мост попёрли. Залез дед Вова под мост, поднатужился, крякнул и сбросил мост вместе с буржуинами в Днестр. «Хрен с ним! Построим новый, хрустальный, с золотыми перилами».
Случайно при этом у деда Вовы каска-невидимка с головы слетела, тут-то увидели враги дедову бороду. Пуще прежнего напугались: «Урс! – кричат, – Урс!» – медведь, значит, по-ихнему. Знамо дело, быки медведя до ужаса боятся. Повернули вспять, и дай бог ноги! Много тогда «бурундуков», «скорпионов», да всякой нечисти потоптали буржуины своими же копытами.
Собрался Дубоссарский люд на площади да чествует деда Вову с бойцами-удальцами. Тут и указ князя-батюшки Игоря подоспел – пожаловали деду Вове офицерский чин и два отпуска.
«Слава деду Вове! Слава! Слава бойцам-удальцам!»
Приехал дед Вова домой в деревню. Бабка Люба, глядючи на деда, не нарадуется: не дед, а добрый молодец. Кто в деревне деда Вову увидит, кланяется издалека, мужики шапки перед ним снимают. А девки-то, бесстыжие, на дедовы офицерские погоны поглядывают, бороды его уж не замечают. Бабка Люба деда домой уволокла, сама не хуже девки красной выглядит. Послала Глорьку, Юлькину дочку, та быстренько одной курице голову свернула, чтоб зажарили её. Бабка Люба на радостях четверть самогону на стол поставила и давай деда Вову потчевать.
