Когда дети ложатся спать, Мод снова идет плавать. В небе месяц, тонкий, как обрезок ногтя. Мод берет с собой полотенце. Не знает, где Тео с Джессикой, но ей, в общем-то, все равно, кто ее увидит. Горкой складывает одежду и заходит в воду. Сегодня далеко не уплывает. Убивает время, что-то такое. Плывет к месяцу, затем прочь от него. Когда выходит, на пляже никого. Отыскивает одежду, полотенце, вытирается, натягивает шорты и фуфайку, привезенную с яхты и высушенную днем на солнце. Выкуривает сигарету, идет по пляжу к дому. Там ни огонька – во всяком случае, ей не видно; Мод шагает в арку, во мрак, который гуще, чем снаружи, и в локоть ей вцепляется рука. Мод тотчас вырывается. Понимает, что это мальчик, чует его, чувствует его жар.
– Джессика в церкви, – говорит он. – Ждет вас.
На несколько секунд между ними повисает молчание, затем Мод говорит:
– Ладно, – и уходит, пересекает церковный двор, тянет на себя дверь и ступает в церковь.
У дальней стены горит одинокая свечка.
– Мод?
– Да.
– Вам видно?
– Да.
Она идет на свет. Джессика берет ее за руку и ведет в комнатушку, где стол и кресло, окошко и настенный календарь за декабрь 2007-го.
– Садитесь, – говорит Джессика, выдвигая кресло из-под стола на середину комнаты.
Мод садится. Джессика ставит свечу на пол. Девочка накрасилась. Мод еще не видела ее с макияжем. Джессика волнуется. Как девочка на свидании – на первом свидании.
– Не бойтесь, Мод, – говорит она.
– Я не боюсь, – отвечает Мод.
– Я же обещала, что вам помогу?
– Что ты будешь делать?
– Вы только раскройте сердце, – говорит девочка. – Можете? Можете раскрыть сердце, Мод?
Мод переводит взгляд на коробки под стеной, на скамье напротив окна. Три коробки – как для писчей бумаги, сверху дырочки, на крышках застежки с замком.
– Где Тео? – спрашивает Мод.
– Он сейчас придет.
– Что в коробках?
– Ой, Мод, – говорит девочка. – Я погашу свечку. – Она садится на корточки и пальцами гасит фитиль. – Подумайте о вашей дочке, Мод. Подумайте и раскройте сердце.
– Я пошла, – говорит Мод. – Я спать.
Джессика в темноте нашаривает, стискивает ее руки.
– Погодите, – говорит она. – Пожалуйста…
Поначалу очень тускло, но так внезапно, что Мод невольно ахает, у них над головами вспыхивает прозрачная лампочка. Мальчик запустил генератор. Свет разгорается. Вскоре входит и мальчик, быстро и беззвучно, затворяет за собой дверь. На нем чистая клетчатая рубашка. Не та, что была на папе в фильме, но очень похожая. На Тео, на его худом мускулистом теле она висит как на вешалке.
