Я хотел быть рядом с Шадви каждую минуту, рассказать всему миру, что безумно люблю эту девушку и только в ней нахожу утешение и поддержку после пережитого горя. Она меня избегала, из лицея выходила с подругами, я шел следом, в отдалении, и как-то раз сумел поймать ее после тренировки. Она уже много месяцев отказывалась играть со мной в теннис, но на этот раз деваться ей было некуда – тренерша попрощалась, и мы пошли гулять по Гринвичскому парку. Когда молчание стало невыносимым, я спросил:
– Что происходит, Шадви? Я ничего не понимаю, и мне ужасно плохо. Я несчастлив.
– Я тоже.
– Ты меня больше не любишь?
– Напротив, люблю все сильнее… Искушение слишком сильно.
Такого ответа я не ждал – очень уж был наивен и несведущ. Искушение? Я бы поддался мгновенно, без колебания, Шадви – нет. Я взял ее за руку, и в кои веки она не стала вырываться, правда огляделась, проверяя, нет ли поблизости знакомых. Я хотел, чтобы мы объяснились, открыли друг другу душу, но Шадви упорно смотрела в землю.
– Ты не можешь у нас оставаться, я боюсь, что не совладаю с собой.
– Не понимаю. Мы хотим друг друга. Это нормально. Я мечтаю обнять тебя, заняться любовью, а ты сдерживаешь чувства. Зачем?
– Я должна.
– Это не партия в теннис, не игра, отпусти себя, пользуйся мгновением.
– Если дадим себе волю, пропадем…
И тут я совершил грубую ошибку, прокололся. Как начинающий (в свое оправдание напомню, что опыта не имел никакого, а Шадви была моей первой любовью) – достал из кармана презервативы и показал ей.
– Ни о чем не беспокойся, я все предусмотрел. Шадви ударила меня по руке, и злосчастная пачка полетела в кусты.
– Прекрати, Том! Хочешь, чтобы отец убил меня?
– Я могу поговорить и…
Она не дала мне закончить.
– Тебе нужно уйти!
– Что-о-о?
– Ты должен поселиться в другом месте.
– Зачем?
– Если останешься у нас, я с собой не справлюсь, и это плохо кончится.
Мы говорили, говорили – и не могли договориться. Шадви бесило, что я все время повторяю: «Ты меня не любишь». – «Люблю, – возражала она, – но ты должен уважать меня, не давить и не припирать к стенке!» Я был слишком молод и не мог ухватить смысл ее речей. Жизнь нельзя ни переделать, ни предопределить, человек всегда использует имеющиеся в его распоряжении средства, а я в то время был плохо «экипирован». Шадви хотела держать под контролем все: смеш слева на корте, свое будущее, своего дружка и даже своего отца. Она будет любить меня, когда сама так решит, не раньше.
