— Я… я… не знаю.
— Это тест. Если ты можешь открыть окно, высунуться из него и спеть что-нибудь — значит, тебе под силу выйти на сцену.
Я взглянул на окно. Ведь я даже для бабушки не могу толком ничего спеть — так неужели мне придется петь из окна для незнакомых людей? Нет, это совершенно немыслимо. Брин Терфель улыбнулся и погладил меня по голове своей большой рукой.
— Приятно было познакомиться с вами обоими. А сейчас мне нужно готовиться к вечернему концерту. Вы придете?
Я посмотрел на Аду в надежде, что она мне поможет. Надо было срочно придумать хорошее оправдание, но ничего, кроме правды, мне в голову не приходило.
— Э-э… Я про ваше выступление и не знал… — сказал я.
— Значит, так: иди в кассу и скажи кассиру, что тебя зовут Барт. Он оставит два билета на твое имя. Хорошо?
— Ух ты… э-э… — я тщетно пытался выдавить из себя хоть несколько слов.
— Спасибо, мистер Таффель, — поблагодарила Ада, — нам прямо не терпится прийти вас послушать!
— Да, спасибо! Спасибо вам! — выпалил наконец я. Брин Терфель осторожно пожал мне руку, и через минуту мы уже стояли в коридоре, потягивая колу. Ада вцепилась мне в плечо. На ее лице сияла улыбка.
— Он невероятно крутой! — воскликнула она.
— Угу… крутой.
— И мы пойдем в Оперу!
— Пойдем.
Ада так вопила, что мне пришлось оттащить ее подальше от номера Терфеля. Я словно очнулся от волшебного сна. Нечего и говорить, что вскоре я пойму, что на самом деле никакого Брина Терфеля я никогда не встречал и ни на какой концерт не иду. Но как объяснить себе тот факт, что моя рука чуть влажна от пожатия слегка вспотевших рук великого певца?..
В лифте Ада, улыбаясь во весь рот, спросила:
— Ничего не хочешь мне сказать?
— Ты о чем? А, ну да. Спасибо!
— Не за что.
По дороге домой Ада не замолкала ни на миг, и я то и дело выпадал из разговора. Перед глазами у меня стоял Брин Терфель, а в ушах звучал его голос.
Я остановился. Ада сделала еще несколько шагов и обернулась ко мне. В этот момент она рассказывала что-то про школу. Я собрался с силами, набрал в легкие воздуха и закрыл глаза. По моему горлу прокатился звук, вылетел наружу и на какое-то время завис в воздухе, но затем его словно искромсали ножом на мелкие кусочки.
Я открыл глаза. Ада подошла совсем близко и сказала:
— Вряд ли у тебя сразу получилось бы — ты и сам на это не рассчитывал. Но для начала неплохо.
— У меня все получится, — сказал я и зашагал дальше.
— Оптимизм — это хорошо. Оптимисты живут дольше.
