— Хотели проверить, все ли сходится, — говорит Август. — Так это и есть твои трущобы?
Что на это ответить? «Нет, это чужие трущобы».
— Это твой папаша, что ли? — спрашивает Габриель, показывая на какого-то наркота, пытающегося открыть дверь в подъезд.
Конечно, я могу сказать: «Нет, это не мой отец». Но ответы тут не предполагаются. Эти трое попросту решили надо мной поиздеваться — в точности так, как все эти годы над Бертрамом. Но того теперь зовут Полтинник, и он будет читать рэп на концерте, благодаря чему ему удалось наконец-то выползти на свет из самого темного угла школьного двора.
— На маму можно взглянуть? — спрашивает Август.
Мне правда нечего ответить. Их ведь не переговоришь. Я даже не уверен, хочу ли я заговаривать им зубы. Но вопрос про маму — словно она экспонат кунсткамеры — приводит меня в ярость.
Август — самый высокий парень в классе и мастер подраться. Я хожу на бокс. Тренер говорил, что пора начать наносить удары.
Он прав. Я знаю.
Троица плотным кольцом окружает меня. Август улыбается. Мгновение кажется, что улыбка эта добрая.
Нет, это не так.
Мой кулак, рассекая воздух, устремляется к щеке Августа. Сила, траектория, направление — все идеально. Мохаммед Али гордился бы таким ударом.
И тем не менее я промазал. Со стороны, наверное, кажется, что я танцую, а не боксирую.
Едва я останавливаюсь, на меня обрушивается удар. Будто что-то взрывается на моем лице. Голова отлетает назад, ноги подкашиваются. Я больше не вижу ни Августа, ни остальных. Вижу небо. Много неба. И немного крыш.
Август, Габриель и Ионни наклоняются надо мной. О чем-то говорят между собой. Я не умею читать по губам. Кто-то из них свистнул мне в ухо. Вся троица исчезает из поля моего зрения.
Я дрался. Трудно поверить, но я даже горжусь собой.
— Ай-ай! Что это с тобой, а?
На фоне неба возникает новый персонаж.
— Что натворили, придурки! Надо бы вздуть их как следует.
Тот самый тип, который читал мое объявление и собирается прийти на субботник, помогает мне сесть. Я дотрагиваюсь до своего лица — рука в крови. Мужичок снимает с себя футболку и пытается ею обтереть мне лицо.
— Ой! — вырывается у меня.
— Извини. У тебя, кажется, что-то с носом.
— С носом?
— Похоже, сломан.
