— Конечно, все в порядке.
— Извини, Барт.
— Ладно. И совсем не обязательно каждый раз называть меня по имени.
— Хорошо. Мне ужасно неловко.
— И ты потому осталась дома?
Теперь уже она смотрит в пол и кивает.
— А маме ты тоже рассказала?
Ада внезапно вскидывает на меня глаза:
— Нет, ей я говорила про тебя только хорошее. Я не собиралась плохо говорить о твоей маме, но…
— Ладно, — перебиваю я.
И мы стоим посреди Адиной слишком большой комнаты, прислушиваясь к далеким звукам. Настроение от этого не улучшается, но и хуже не становится.
— Хочешь послушать, какая мне нравится музыка? — говорит Ада.
— Давай.
У Ады не самый плохой вкус. В отличие от меня. Я думал, будет R’n’B, или рэп, или хиты, которые всем нравятся, но она слушает исполнительниц, поющих под акустическую гитару. Они звучат очень по-взрослому и хорошо идут под свечи темными осенними вечерами. Аде они тоже почему-то идут. Только вот дом у нее неправильный. Кажется, будто мы пробрались в королевский дворец.
Я остаюсь обедать. Оказывается, здесь питаются вовсе не исключительно черной икрой или суши. Мы едим обычную пиццу, и Адина мама вся ею перепачкалась.
— Ты где живешь? — спрашивает она с набитым ртом.
— В старом доме, — отвечаю я.
— Старые дома бывают очень уютными.
Объявления с призывом к уборке все еще висят в подъезде, когда я возвращаюсь домой. Мама сидит за журнальным столиком — очевидно, она только что поела. Хлеб, сыр, котлеты — от всего остались только упаковки.
— Привет, малыш. Поможешь прибрать?
Я достаю пакет из шкафа, скидываю в него мусор.
— Мам, мы правда переедем?
Она смотрит в окно, будто видит там что-то интересное. Обычно я таких вопросов не задаю — ни к чему хорошему они не приводят. Не могу объяснить, почему именно теперь мне важно об этом спросить и почему я твердо решил добиться ответа.
— Конечно, переедем, Барт. Надо сначала только найти подходящее место.
— А это долго?
— Быстро не получится.
— Но рано или поздно это случится, правда?
— Обещаю.
— Отлично. Я только это и хотел узнать.
— Можешь сходить в «Макдоналдс» купить что-нибудь к обеду?
Мама протягивает мне деньги, я надеваю кроссовки и выхожу. В подъезде стоит тот тип на полусогнутых и читает мое объявление. Волосы у него взъерошены, борода клочьями. Увидев меня, он тычет пальцем в лист на стене:
— Видал?
— Э-э… вроде как.
— Вот, блин, давно пора! Нам этого правда не хватало. Наконец нашелся человек, готовый разгрести нашу помойку!
— Вообще-то это… я повесил.
