Умертвий было много. Целый отряд бодреньких оживленцев разной степени разложения.
И все они невидяще смотрели вперед, чего-то ожидая.
Я отступила на шаг назад. Просто оступилась случайно и сделала шаг, стремясь удержать равновесие.
Камушек на груди снова чуть нагрелся, а разложенческий отряд слаженно шагнул вперед.
Асвер, бродивший среди поднятых, хрипло ругнулся, я тоже едва удержалась от восклицания.
Быстро расстегнула верхние пуговицы на рубашке и вытянула на свет камушек.
Как только пальцы коснулись шершавой поверхности скола, все оживленцы упали как подкошенные, и только зломордый стоял между ними, удивленно озираясь. Заметил меня, оценил по достоинству расстегнутую до середины груди рубашку и только после этого заметил камешек, который я сжимала.
Глаза его с азартом вспыхнули, и он в одно мгновение оказался рядом, выхватывая из моих рук неведомую вещицу.
И тут же с тихим шипением ее выпустил, дуя на обожженные пальцы:
— Жжется, зараза. Что это?
— К-камушек. — Тела лежали и не шевелились. Вот совсем. Как будто это не они сейчас за нами гнались и не от них я тут по лесу носилась.
— Соберись, бездумная, откуда он у тебя? Раньше что-нибудь необычное случалось?
— В морге, когда орк поднялся, он тоже немного нагрелся, — послушно ответила я и только после этого возмутилась, — и что значит «бездумная»?!
— Камень никому не показывай. И что здесь случилось, тоже в секрете держи, поняла?
— Градэн…
— Сень, я сейчас предельно серьезно. Пока мы не узнаем, что это за камень такой, никому лучше о нем не знать, — серьезно заговорил он, заглядывая мне в глаза, — я не знаю как, но судя по всему, тебя оно воспринимает как хозяина.
— Ммм? — Только хозяйкой булыжника я еще и не была.
— Он обжег меня, значит защищается.
— Асвер, а во что я влипла? — спросила почти спокойно, потому что это его «пока мы не узнаем» вселяло небольшую надежду. Не одна, и ладно.
— А что б я знал. — Невесело усмехнувшись, он обернулся, к чему-то прислушиваясь. Невдалеке послышались голоса. Кажется, нас уже искали. Вновь уделив мне внимание, Асвер больно сжал мои плечи, притянул ближе и тихо прошептал, обдавая лицо горячим дыханием. — Безделушку спрячь и никому ничего не говори. Объясняться сам буду. Ты ничего не поняла и очень испугалась. Что стало с умертвиями — не знаешь. Ясно?
— Да куда уж яснее? — искренне отозвалась я, нервно улыбаясь. — Даже врать не придется.
— Умница.
Быстро коснувшись прохладными губами моего лба, он поспешно отступил, развернулся и направился на звук, бросив мне:
