Его носа коснулось отменно-ядрённое зловоние, мужчина тут же скривился и выругался сквозь стиснутые зубы.
Неожиданно замигал и включился таки свет. Василий зажмурил привыкшие к темноте глаза, а когда открыл их, то мельком периферийным зрением увидел, как что-то сплющенное коричневое с крапинками чёрного цвета, точно жгутом обвило его руку и плюхнуло на лицо, обжигая своими выделениями точно кислотой.
На матерчатой рукавице растеклось отвратительное пятно. Вонь опечатала ноздри мужчины вызывая рвоту.
Он успел открыть рот, набирая воздух для отчаянного крика, как существо похожее на гигантскую, распухшую крысу шлепнулось, откуда-то сверху, придавливая Трещоткина к полу. Влажные усики твари коснулись лба мужчины.
От нахлынувшей паники, он онемел, тело превратилось в неподвижную копну сена. Крик комом застрял в горле. Сердце билось галопом, как у той испуганной лошади, на которой Трещоткин вздумал разок прокатиться, когда ещё был совсем юн. Тогда он отделался испугом и сломанной рукой.
Свет в подвале снова мигнул и погас. Василий собрался закричать, но вместо крика из его горла вырвался слабый писк.
Шорх. Шорх. Зашуршало в углу — и Трещоткина потащили в самую глубь подвала в дышащую гнилью темноту.
* * *
Галина Петровна шеф повар трудколонии для несовершеннолетних сегодня работала в вечернюю смену. Раздав ужин, она то и дело посматривала на дверь в кладовую, прислушиваясь: не скрипнет ли ржавая петля, оповещая ее, что картошку на завтрашний день всё же удосужились принести из подвала.
Сегодня завхоз лично должен был спуститься в подвал, так как пропойца Медведев после юбилея жены выпавшего как раз на минувшие выходные: в понедельник с утра на работу так, и не явился.
Она вздохнула, картошка запаздывала, а её ещё нужно было почистить, чтобы не запороть завтрак.
Повариха уже протёрла плиты и раздачу, а дверь так и не скрипнула.
Вскоре стихли голоса трудных подростков, и высокие двухстворчатые двери столовой закрыли.
На кухне кроме Галины Петровны осталась трудолюбивая и чистоплотная, но, тощая как таранка — Люда, мойщица посуды.
Странно, посмотрела на настенные часы в зале Галина Петровна, и отметила, что уже восьмой час и завхоз уже давным-давно должен был появиться и принести картошку, но его не было.
Повариха упрёла руки в бока и выпила тёплого чая. Она негодовала. Василий в работе зарекомендовал себя как человек хоть и пьющий, но к любому делу — ответственный. Может, что-то случилось?
