Выходя из метро уже на своей станции, Веня – так он и сам иногда себя мысленно называл, помня, что так звала его и родная мать, – с облегчением посмотрел на часы и увидел, что добраться получилось на удивление быстро и домой «заскочить» у него получалось на целых десять минут! Время, за которое он добирался до каждого из адресов, по которым выезжал на репетиторства, уже давно было им замечено, и это позволяло ему делать такие расчёты. И потому Вениамин Иннокентьевич зашагал к своему, хорошо виденному от станции метро, семнадцатиэтажному дому, довольно улыбаясь.
Идти от метро ему каждый раз приходилось мимо «Кошелька», – так окрестные жители прозвали стоявший неподалёку от станции, ещё старой советской постройки, высотный дом, первый этаж которого занимал просторный универсам с причудливым, появившимся у него уже в современные дни, названием «На всякий кошелёк», – на углу которого, всякий раз, когда он проходил мимо, с незапамятных времён торговала бойкая продавщица пирожков, которая была моложе Вени лет эдак на десять-пятнадцать. Веня к ней уже настолько привык, что в те дни, когда её почему-то не оказывалось на обычном месте, даже грустил. Вот и теперь, едва поравнявшись с «Кошельком», Вениамин Иннокентьевич поймал на себе её озорной взгляд, – пирожочница, наверняка, тоже давно успела привязаться к этому добродушному с виду дядьке, искоса поглядывавшему на неё всякий раз, когда проходил мимо. А в нос при этом ударил такой аромат только что пожаренных пирожков, потому что как раз в тот момент Варя, – Веня уже давно знал, как её зовут, услышав как-то, как её окликал кто-то из продавцов универсама, – открыла термос со своим товаром, чтобы вручить пирожок очередному покупателю.
Сам пирожков у Вари Веня никогда не покупал. Предпочитал брать в универсаме полуфабрикаты и доводить их до готовности дома в микроволновке. Хотя каждый раз ему так хотелось хоть как-нибудь заговорить с этой, так давно ему нравившейся женщиной! Купить же пирожок просто так, чтобы хоть как-то к ней прикоснуться, он всё никак не мог решиться.
«Пирожки гор-р-рячие! С доброю подачею!» – увидев Вениамина Иннокентьевича, и в этот раз, стрельнув в его сторону кокетливым взглядом, как это бывало уже тысячи раз, озорно прокричала торговка.
Но Веня… Улыбнувшись, он как всегда протопал мимо своим размеренным, хоть и быстрым, и даже немного важным шагом.
Когда «Кошелёк» уже почти остался позади, взгляд его неожиданно наткнулся на сидевшего у большого стеклянного окна универсама измождённого бродячего пса, жалобно смотревшего на проходивших мимо неё людей и чуть слышно поскуливавшего, словно плачущего. Взгляд его карих, почти таких же, как и у самого Вени, глаз тут же метнулся к последнему и на нём замер. Словно прося какой-то помощи. И было в том взгляде, и правда, столько мольбы, что Вениамин Иннокентьевич даже остановился.
