Призрак подземки | страница 10
– Что же ты, бедняга… – промолвил было он, но тут глаза его снова метнулись к циферблату наручных часов.
О времени он ни на минуту не забывал. И в следующий миг, увидев, что того у него оставалось уже не так уж и много, пошёл своей дорогой.
Жалобное поскуливание он услышал снова, когда прошёл от «Кошелька» до своего дома уже пол-пути. Откуда-то из-за спины. Как будто ему до сих пор был слышен плач сидевшей у окна универсама бродячей собаки. И точно! Обернувшись, Веня увидел, что та жалко ковыляла за ним следом, с непонятной надеждой смотря на него переполненными жалостью глазами.
– Ну что же ты… – только и смог проговорить Вениамин Иннокентьевич, покачав головой и тут же присаживаясь перед исхудавшей собакой на присядки.
Та сразу задрожала. Хоть на улице холодно и не было. Задрожала и едва завиляла пушистым хвостом, видно, не имея сил на большее.
– Жратеньки хочешь? – потянувшись к собаке, Веня ласково почесал ей сначала лоб, потом за ушами. – Что же мне с тобой делать?
Оглянувшись к «Кошельку», Веня вздохнул. Взвращаться к пирожочнице означало потерять время, которого уже не останется на то, чтобы заглянуть перед репетиторством домой. Но не оставлять же этого беднягу подыхать с голоду! Снова вздохнув, Веня рывком поднялся на ноги.
– Ты посиди здесь. Не уходи. Я быстро, – только-то и проговорил он, быстрым шагом, хоть уже всё равно не успевал зайти домой, зашагав к продавщице пирожков.
Беспокойство о бездомной собаке настолько захватило Вниамина Иннокентьевича, что он даже не обратил внимания на удивлённый и, вместе с тем, радостный взгляд так нравившейся ему продавщицы. Только спешно взял, едва расплатившись, у неё из рук прозрачный пакетик с дымящимися пирожками и тут же припустил назад, к дожидавшейся его бродяжке…
Голодная псина с жадностью глотала вкусные куски текста с начинкой, почти не жуя. А Веня сидел рядом и с грустью на неё смотрел. Вот ведь жизнь у бедняги! Пропадёт ведь. Ладно, сегодня он покормил. Завтра ещё кто-нибудь что-то даст. Послезавтра сама чего-нибудь найдёт. Но ведь будут дни, когда совсем никто и ничего!
– Ты это… – Веня ещё и сам толком не разобрал, что ему только что пришло в голову. – Не уходи отсюда далеко. Я приеду и… Пойдёшь ко мне жить?
Бродяга как раз расправлялся с последним, пятым по счёту, пирожком. Урывком взглянув на Веню, видимо поняв, что сидевший перед ней добрый человек к нему обращается, он лишь сильнее завилял хвостом.
– Да не бойся! Я один живу. Мы поладим, – с улыбкой проговорил Вениамин Иннокентьевич, поднимаясь на ноги.