Через полгода, летом 1219 года, а затем в 1220 году наблюдается дальнейший рост этого орденского дома, приумножившего свои богатства и пополнившегося новыми членами. Граф Генрих фон Райхенбах, вышеупомянутый даритель 1207 года, сам вступил в орден и при этом, с согласия троих сыновей, пожаловал ему шесть деревень. Через год один из сыновей графа последовал примеру отца и, вступая в орден, пожаловал ему две деревни. Итак, дом Немецкого ордена в Райхенбахе имел теперь восемь деревень и получил право пользования доходом с этих деревень и право власти над их обитателями.
Такой процесс неоднозначен. С одной стороны, можно думать, что даритель до самого последнего момента управляет своим пожалованием и монашеское братство служит ему, как Богу. С другой — не исключено и то, что даритель, вступая в монашеское братство, вновь обретает способность пользоваться пожалованной собственностью. А в случае если учредитель уже стар, то такой поступок вполне мог быть продиктован желанием обеспечить заботу о себе в преклонном возрасте.
Впрочем, даже если в подобном случае руководствовались не Расчетом, а искренним благочестием, о пожаловании надо было заботиться; по крайней мере, по немецкому обычному праву земельная собственность (в нашем случае пожалованные деревни) не считалась личной собственностью и, следовательно, не могла быть пожалована. Обе грамоты доносят и то, что дарители заручались согласием ближайших родственников. Старший граф говорит, что он получил согласие жены и обоих сыновей, не вступивших в орден. Один из них, Готфрид, был, вероятно, еще очень юн. В первой грамоте он назван scolaris, то есть школяр; возможно, графский сын посещал монастырскую школу. Если так, то не исключено, что отец думал посвятить его Церкви.
Но граф Готфрид фон Райхенбах монахом не стал, и пожалование 1219/1220 года, похоже, было оставлено на произвол судьбы. Когда scolaris вырос, возникла распря между ним и его братом-мирянином. Старший брат упрятал младшего, бывшего школяра, в тюрьму, но тому удалось бежать и найти приют в доме Немецкого ордена в Райхенбахе. Значит, бывали иные способы использования обителей монахов их благодетелями. Затем Готфрид фон Райхенбах пытался оспорить пожалование 1219/1220 года, ведь тогда он был еще ребенком. Как развивались события, неизвестно, ибо уцелел всего один документ, подытоживающий данную распрю, — грамота от 1243 года, в которой говорится, что пожалование было совершено без согласия графа и потому силы не имеет, но что теперь он дает свое согласие. Интересно было бы узнать мотивировки его поступка, шла ли речь о взаимных обязательствах и каких, но об этом грамота молчит. Arenga и в данном случае сформулирована изящно: «Поскольку мы ищем мира и спасения для себя, то стараемся положиться на силы других, прежде всего — монахов». О том, что побудило его к этому, грамотодатель не говорит.
