Точно так же можно оставить без внимания вопрос об отношениях вступившего в должность главы владений Немецкого ордена в Германии с главой ордена в целом — то есть об отношениях немецкого и верховного магистров.
Гораздо важнее показать, какие социально-политические реальности скрываются за ростом численности и расширением владений ордена в империи. Конечно, можно было бы сделать поспешный вывод, что решения о пожалованиях ордену или о вступлении в него диктовались, с одной стороны, благочестием, с другой — расчетом, но это было бы слишком просто. Интереснее выяснить, что за люди выступали спонсорами Немецкого ордена или пополняли его ряды и почему. То есть перед нами два вопроса, настоятельно требующих ответа от тех, кто занимается историей Средневековья. Один из них — социально-исторический, ибо, обращаясь к основателям и членам ордена, не в последнюю очередь думаешь о том, а не принадлежат ли они к какому-то особому слою населения. Да, принадлежат. Ответ на данный вопрос проливает свет на историю социального развития Высокого Средневековья.
Не менее важен в общеисторическом плане и другой вопрос. Как объяснить, что в Средневековье такие огромные владения доставались монашеским братствам; в данном случае — Немецкому ордену, а вместе с тем в разное время и другим монашеским орденам или же епископам и приходским церквам? С одной стороны, это, несомненно, диктовалось благочестием и страхом перед преисподней. Не будет преувеличением сказать, что образ последней, ставший намного более чуждым современному человеку, руководил поступками человека Средневековья. Но и в средние века можно было так заботиться о спасении души, чтобы еще на земле получать за это практическую выгоду; и действительно, церкви, а в данном случае — Немецкий орден, обретали огромные пожалования. Церкви богатели с каждым годом. Но ведь и лица, отдававшие богатства в распоряжение церквей, всего лишь делились с ними своей личной собственностью и, в конце концов, получали небывалую прибыль от этих богатств.
Так что же за люди покровительствовали Немецкому ордену, чем они руководствовались? Ответ на эти вопросы труден, поскольку источников мало.
Почти все лица, что-либо жаловавшие Немецкому ордену на раннем этапе его существования или становившиеся его членами, как правило, упомянуты лишь по имени, и потому их невозможно ни идентифицировать, ни причислить к тем или иным родам или общественным группам. Нет прямых указаний и на мотивы поступков этих людей, хотя жалованные грамоты, как и многие другие средневековые документы, содержат их в так называемой «arenga», дававшей более или менее формальное обоснование правового акта, а в данном случае — акта дарения. Но arenga, или общее обоснование, к сожалению, не содержит конкретных данных.
