Что же касается самого производства, то здесь тоже по воле неолиберализма происходят удивительные превращения. По понятным причинам финансовый бизнес интересуют только высокодоходные отрасли – электронная, телекоммуникационная, химическая, фармацевтическая, сырьевая в части добычи и переработки дорогостоящих материалов и минералов, биотехнологии и т. п. Машиностроительная «классика» финансовый бизнес интересует мало, что неизбежно негативно сказывается на обновлении основных фондов и оборудования, которое все больше запаздывает относительно имеющихся норм. Поэтому нет ничего удивительного в том, что на вторичном рынке металлорежущего оборудования, например, продаются станки, которым идет шестой десяток лет. И на них находятся покупатели. Глобализация также внесла свой своеобразный вклад в эту пагубную тенденцию. Отделы снабжения и закупок крупных фирм теперь обязаны искать соисполнителей на всем евразийском пространстве. И ищут они, не покладая рук и телефонных трубок, не самого лучшего исполнителя заказа (в смысле набора современного оборудования и квалифицированного персонала), а самого дешевого. Финансовый бизнес требует одного – снижения себестоимости продукции любой ценой. Поэтому размещение заказов неуклонно перемещается из западной части Европы в восточную и далее, вглубь Азии. Точнее говоря, современное производство все далее перемещается вглубь веков, т. к. дешевизна изготовления означает не что иное, как примитивный набор оборудования и низкоквалифицированную рабочую силу. Казалось бы, на пути очевидного падения качества продукции в данных условиях грудью должна встать служба контроля. Но и здесь неолиберализм крепко прошелся со своей косой, остро заточенной монетаризмом. Хорошо оснащенные, независимые службы контроля качества продукции ушли в прошлое вместе с индустриальной эпохой. Неолиберализм посчитал их существование слишком затратным и сохранил, как правило, лишь элементарный входной контроль, передоверив основные функции контроля непосредственно исполнителю. В результате мы имеем сегодня совершенно новую ситуацию, доселе невиданную в производстве. В прежнюю индустриальную эру в конфликте между исполнителем и контролером последнее, решающее слово имел конструктор. Он выносил окончательное решение – является ли испорченная деталь неисправимым браком и подлежит утилизации, или же ее можно как-то доработать и пропустить к сборке. Да, и тогда случались конфликты: случалось, что изготовитель рвал и выбрасывал акты авторского надзора в мусорную корзину на глазах у конструктора. Но если это повторялось не раз, то особо отличившиеся на этом поприще руководители, в конце концов, могли лишиться своего поста. Теперь все иначе. Контролер, конструктор и изготовитель сегодня находятся в одной лодке, которой управляет менеджер – экономист. Он выбирает направление движения и отдает всем троим обязательные для исполнения приказы. Наказание за неисполнение очень простое и действенное – увольнение. Современные контролер, конструктор и изготовитель вынуждены сговариваться, искать и находить компромиссные решения, чтобы выдержать заданные менеджером сроки и затраты на изготовление. Понятно, что недоброкачественно сделанная деталь в этих условиях пойдет прямиком в металлолом только в исключительных случаях. В большинстве же подобных эпизодов указанная троица приложит все усилия и все свои изобретательские способности, чтобы дополнительной доработкой спасти злополучную деталь от мусорной корзины, а самих себя от увольнения. Совершенно очевидно, что отклонения от оригинальной конструкции, поспешные доработки и корректировки качество продукции отнюдь не повышают. В какой степени эти доработки снижают надежность изделия в целом, срок его службы – каждый раз остается только гадать.
