Включать ночные приборы я ездил один с механиком-водителем на БРДМ (боевая разведывательно-дозорная машина). Подгадывал время так, чтобы последний прибор включить уже менее чем за час до взрыва, и успеть вернуться в испытательный городок. По жетону на доске учёта, все это время я не числился находящимся в поле. Наши с механиком-водителем жетоны висели на той доске, где висели все остальные жетоны. Всё шло хорошо до определенного момента.
В один из таких заездов, когда я закончил свое дело на последнем объекте и сел в БРДМ, механикводитель пожаловался мне, что перегревается двигатель, что стрелка прибора, показывающего температуру в двигателе, лезет в красную зону даже на холостом ходу, и ему приходится всё время глушить двигатель. Я к тому времени был уже опытным танкистом, хотя двигателями и не занимался. Мы открыли крышку моторно-трансмиссионного отделения, и я быстро определил, что в системе охлаждения двигателя нет охлаждающей жидкости. Вытекла по неизвестной причине. А времени до взрыва оставалось менее часа, да еще несколько минут мы уже провозились с двигателем. До испытательного городка около 15 километров. По пути спрятаться негде.
Первой мыслью было – бросить всё и бежать, сколько сил хватит. Но, по действующим на полигоне правилам, мы были в резиновых сапогах на портянку. В такой обуви далеко не убежишь. Босиком по сухой степи с засохшей жесткой растительностью тоже бежать трудно. На помощь рассчитывать не приходилось. Связи с испытательным городком не было. Минут на пять я сел в машину, чтобы успокоиться и подумать. Решение было единственно возможное. Ясно было, что босиком убежим дальше, чем в резиновых сапогах, хотя и раздерем ноги в кровь. Поэтому для начала разулись. Дальше я решил, что хоть какую-то часть пути надо проехать, пока не запорем двигатель, а потом уже бежать. Больше вариантов не было.
Если бы у нас был танк или гусеничный БТР, то за рычаги я бы сел сам. Навыки вождения этих машин у меня были хорошие. Но на колесной БРДМ я на месте механика-водителя ни разу не сидел. Поэтому доверился солдату. Должен сказать, что мы решили спасаться не в сторону конца ограды, откуда заезжали в поле, а напрямик к КПП. Дело было не в том, что здесь короче, главное, что здесь было много накатанных транспортом дорожек. И бежать здесь было бы легче. Договорились с механиком-водителем, что он разгонит машину очень быстро, и будем ехать, пока не заклинит двигатель. Так и начали. Машина поехала, а я невольно смотрел на стрелку прибора. Когда стрелка довольно быстро подползла к красной зоне, пришла в голову свежая мысль. Я заорал: “Глуши двигатель! Ставь нейтраль!” Реакция у механикаводителя оказалась хорошей, да и кричал я, видимо, очень выразительно. Машина на скорости катила по твердой и ровной поверхности довольно долго, а стрелка чуть отползла от красной зоны. Дальше механик-водитель сам сообразил, что надо делать. Я неотрывно следил за стрелкой прибора, а он четко выполнял мои команды. Захотелось петь, но я не умел. Нам повезло, или механик-водитель действовал очень умело, но мы через некоторое время увидели ворота КПП.
