Стоя у входа в училище, мы смотрели на военных широко раскрытыми глазами. Некоторые обращали на нас внимание и улыбались нам. Это уже была удача. Некоторые шутливо отдавали нам честь. А это была большая удача, почти счастье. Если очень повезёт, удавалось увидеть орденоносца. Тогда не было орденских планок, которые появились в войну. Видимо, планки появились в связи с тем, что в войну давали много орденов и медалей, а носить их на гимнастерке или кителе в боевых условиях было неудобно. А до войны ордена носили на военной (и гражданской) одежде постоянно. Отсюда и само слово “орденоносец”.
Незабываемое впечатление оставил детский сад, который какое-то время я посещал. В нем ежедневно на полдник давали бутерброд с красной икрой. Видимо, это был очень хороший детский сад. Не знаю, сразу или через некоторое время, но этот бутерброд стал вызывать у меня отрицательные эмоции. Я приноровился прятать его под столик, где была полочка. С тех пор я не люблю красную икру, а заодно и черную.
Где-то недалеко от дома протекала маленькая речка. С берега этой речки зимой дети катались на санках. Но особым шиком было катание на ледышке. Эта ледышка делалась следующим образом: в таз больших размеров наливалась вода до краев, и таз выставлялся на балкон. Когда вода замерзала, таз на некоторое время вносился в комнату. Между стенками таза и льдом образовывалась водяная плёнка, и ледышка отделялась от таза. На ней и катались. К сожалению, мне всё это проделать дома ни разу не разрешили. Но другие ребята, которым это разрешалось, иногда давали мне прокатиться. Усидеть на ледышке было трудно, с нее обычно падали, но было весело. Берег речки казался крутым и очень высоким.
Из Кубинки я много раз ездил на испытания в Чугуев и часто по нескольку дней бывал в Харькове. Речку нашёл. Берег её оказался невысоким и не был крутым, как казалось в детстве. Места, где мы жили, найти не смог. Это и понятно, в войну город был сильно разрушен, а после войны многие районы были перестроены. Да и адреса-то у меня не было, хотя его я мог узнать у своей мамы. Но както не удосужился.
В Харькове нас с сестрой и мамой застала война. В 1941 году мне было 7 лет, а сестре 4 года. Помню опустевшие улицы. Вечером они не освещались. А окна домов закрывали темными шторами. Это было мероприятие, направленное на защиту от ночных бомбардировок. Стёкла окон были крест-накрест проклеены полосками бумаги, чтобы при близком попадании бомбы осколки стёкол не летели в помещение. С приближением фронта эвакуировали жителей. Предприятия начали эвакуировать раньше. Эвакуацию организовывали администрации предприятий и учреждений для своих работников и их семей. Через какое-то время в доме осталось всего две семьи: наша и ещё одна, главы которых были на фронте. Мы эвакуации не подлежали, так как не были связаны ни с одним заводом или учреждением. Та, вторая семья перебралась в нашу квартиру, и две матери стали готовиться к тому, чтобы уйти из города пешком. Хорошо помню, что мать сшила себе и нам с сестрой вещевые заплечные мешочки, куда положила самые необходимые вещи каждого из нас на случай, если в дороге кто-то останется один. Обе мамы уже собирались в дорогу. Далеко бы мы, конечно не ушли. Наши войска отступали быстро. Выручил нас случай. Но с него начну следующий рассказ.
