Мои родители переехали в Харьков, по-моему, в 1939 году. Мне, следовательно, было 5 лет. Примерно с этих лет, даже скорее с 6 лет, начинаются мои детские воспоминания. Где и как мы жили до этого в Москве, я не помню. Ни капельки. В отличие от меня Галинка помнила своё детство с гораздо более раннего возраста. Она рассказывала, какие у нее были платьица, пальтишки, шапочки, даже ленты в косах. Как был расположен дом, где у дома была песочница и лавочки и многое другое. И мама её всё это подтверждала. У Галинки вообще была великолепная память. К примеру, скажу, что новые немецкие слова и выражения она запоминала с одного раза. И больше за ними в словарь или справочник не обращалась. Я же в какое-то время для проверки ставил в словаре точки рядом со словами, которые находил. Так запоминалось большинство слов только после пяти “точек”.
Но вернёмся к Харькову. Дом помню смутно. Почему-то он мне кажется таким же, как в Сиротском переулке в Москве. Возможно, детские воспоминания перемешались. Но хорошо помню, что рядом с домом располагалось красивое здание и большой двор какого-то военного училища. На этом дворе было много гимнастических снарядов, и на них летом занимались курсанты. В то время гимнастика в армии была в большом почете. Курсанты, как и положено, занимались не в спортивной форме. Они раздевались до пояса, или оставались в майках, а брюки и сапоги не снимали. Забор не был сплошным, и мы, мальчишки, любили наблюдать за этими занятиями.
Кроме мальчишеского любопытства, у нас был и корыстный интерес. Когда занятия заканчивались, мы через дыры в заборе проникали во двор училища и перебирали руками песок с опилками, которым были заполнены ямы под гимнастическими снарядами. Если повезёт, то удавалось найти монетку или две, выпавшие из карманов брюк курсантов. А перед фасадом здания училища стояли лотошницы, у которых на эти монетки можно было купить несколько ирисок или леденцов. Кому не удалось найти монетку, с тем делились. Это было законом.
Часто мы просто стояли у входа в здание училища и смотрели на входящих и выходящих военных. Слово “офицер” я не употребляю, так как тогда оно ассоциировалось только с белогвардейской армией времён гражданской войны, а к военнослужащим Красной армии не применялось. Не было и погон на плечах. Были петлицы на отложных воротниках гимнастерок, а на петлицах красные эмалированные треугольники у сержантского состава, квадратики, которые почему-то назывались “кубиками”, у младшего командного состава, прямоугольники, которые назывались “шпалами”, у старшего командного состава. Существовали ещё и ромбы для высшего командного состава. Но обладателя петлиц с ромбами нам, конечно, увидеть было невозможно. Я употребил термин “командный состав” не случайно. Тогда вообще не было в армии воинских званий. Военнослужащих называли и к ним обращались по должности: товарищ комвзвода, комроты, комполка, комдив, комбриг и т.д. Были и заместители или помощники командиров: помкомвзвода, замкомбат и др. Каждой должности соответствовали и знаки на петлицах.
