– Княжич, а ты уверен, что ведунья твоя именно тут живет? Да здесь, кажись, и леший ногу сломит, – пробасил сотник, поправляя кожаную перевязь, надетую поверх стальных пластинок панциря. Яромир снова достал небольшую карту, кое-как нацарапанную им на харатьевом куске со слов мамки Никифоровны.
– Все верно, Богдан, – ответил няжич. – Мы почитай на месте уже.
В лесу было темно, сыро и жутко. Ветви деревьев переплелись в спутанную рыболовную сеть, поеденную брешами, которая, того и гляди, упадет на землю и накроет все вокруг. Запахи сырого мха, хвои и прелых листьев бодрили своей резкостью не хуже ледяного кваса. Влажный воздух застилал глаза густым туманом. Где-то вдалеке упрямо талдычила свой отсчет кукушка, возмущенно ухала сова.
– Кажись, пришли, – с сомнением сказал Богдан, поглаживая бороду.
Едва заметная тропинка упиралась в перекошенную дверь полуземлянки, крытой дерновым настилом. Толстые венцы бревен поросли мхом и казались мягкими, как ковер. На коньке кровли желтел конский череп, злорадно улыбающийся каждому встречному, предвещая недоброе. Внезапный треск веток и шелест заставили вздрогнуть даже бесстрашного богатыря Богдана: огромный филин, хлопая крыльями, выскочил из темных облаков хвои и уселся на охлупень лесного жилища. Сверкая круглыми и желтыми, как бронзовые бляшки, глазищами, птица бодро пробурчала: уху-ху, уху-ху.
– Княжич, может, пойдем отсюда? Неужто дворцовые лекари отвар этот для княжны не сделают? Не нравится мне здесь. Гиблое место, богопротивное! И ведунья эта, видать, обычная ведьма, язычница проклятущая! – сказал Богдан.
Яромир неуверенно огляделся, вдохнул поглубже и, натянув притворную улыбку, ответил наставнику:
– Ну что же ты, Богданушка, в порты наклал? Карахарна с его стрелами да острыми саблями на страшишься, а перед Бабкой Ежкой, как лист осиновый, дрожишь? Никакая не ведьма она – обычная ведунья. Травами лечит, снадобьями. А наши лекари такого не делают.
– Что же за хворь такая у княжны Алены? Неужто все плохо так, что наши лекари бессильны? – недоверчиво уточнил дружинник.
– Не боись, все нормально. Хворь не смертная, но отвар нужен, и хорош об этом! – отрезал мальчик. – Ты жди меня здесь, а то говорят, старушка пугливая, ратных боится дюже.
– Как же так, княжич? Случись что, я головы лишусь. Я же в ответе за жизнь твою. А ежели эта ведунья…
– Довольно, сказал! Ведунья – божий одуванчик, зла никому не творит. А ежели что, я и сам за себя постоять могу!
