.
– Ты это нарочно! – раздался визгливый возглас Яромира. – Ты, ты, я видел!
Мальчик стремительно подъехал к Ладимиру, вперил в него свои синие глаза, в которых блестели слезы обиды. Щеки его пылали горячим румянцем, а губы дрожали.
– Кем ты себя возомнил, что изволишь со мной такие шутки шутить? Думаешь это смешно? По что Килеюшку моего погубил? Думаешь, тебе все дозволено, коли ты Аленушки жених?
– Окстись, друже! О чем толкуешь? Кречет мой белены объелся, своих кромсать вздумал. Только я тут причем? Сдался мне больно твой ястреб, – с усмешкой ответил Ладимир.
– Врешь, врешь собака! Видел я, как ты кречета на Килея натравил!
– Осторожней, княжич! С равным говоришь! Я не посмотрю, чей ты сын. Уймись, не то придется ответ за наговор свой нести! Ты мал еще и глуп, посему на этот раз прощу тебя, но впредь думай, прежде чем говорить! – предостерег Ладимир, с трудом сдерживая гнев.
– Ты еще пугать меня будешь? Да я, да я ….
– Что, ТЫ? – боевым рогом протрубил голос Невера.
Оглядевшись по сторонам, Яромир увидел, что охота остановилась; ссора привлекла всеобщее внимание и привела всех в замешательство.
Под веселый звон колокольцев на конской сбруе Невер степенно приблизился к сыну. Солнце лениво перекатывалось в складках его фиолетовой шелковой свитки, воспламеняло золотое круглое оплечье у него на груди и витые обручи-запястья на рукавах. Нахмуренные брови великого князя сливались с собольей опушкой его шапки.
– Ежели ты грозишь кому, так изволь свою угрозу выполнять, – сказал он с недоброй ухмылкой. – А то ни враги, ни друзья тебя бояться не будут. А каков князь, ежели его никто не боится? То не князь – то пугало огородное. А ну ка, слезайте оба с коней!
– Государь, к чему … – начал было Ладимир. Но Невер резко прервал его взмахом руки.
– Не противься! Как иначе решить, кто прав, кто виноват? Яромир одно твердит, ты – другое. Иного пути нет – только поединок!
Оба спешились и уставились на князя: сын – со страхом и ожиданием, а будущий зять – с явным недовольством.
– Ну что стоите-то? Вперед, кто верх возьмет – того и правда.
– Государь сеяжский, не гневайся! Но не буду я с княжичем биться. Мал он еще, пострадать может, – снова возразил Ладимир.
Слова эти хватили топором прямо по самолюбию Яромира. Наклонившись вперед, словно молодой бычок, и вытащив из ножен меч, пока что испытанный лишь на тренировках, с диким воплем он ринулся на обидчика. Гривноградский княжич искусно увернулся от широкого взмаха, затем – от еще и еще одного. Ловко уйдя от очередной атаки, он поймал и вывернул разящую руку Яромира ему за спину; клинок плашмя шлепнулся на траву. Вполсилы Ладимир оттолкнул обезоруженного противника – тот упал на землю.
