В каморке Джембаза инженер и циркач битых два часа втолковывали задачи антивоенной пропаганды и место в ней членов партии, которые служили такими же простыми солдатами.
— Значит так, — подытожил Джембаз. — вести пропаганду среди солдат, разъяснять им нашу позицию, создавать партийные ячейки в подразделениях, распространять агитационный материал. На первое время газеты и листовки тебе дадим, потом получишь еще.
— Запомни, Коля, — добавил Колоссовский, — солдат поверит только тому, кто есть самый храбрый, самый доблестный средь них.
— Об этом не стоит и напоминать! — с обидой ответил было парень.
Но Казимир не обратил на реплику внимания и продолжил:
— Только личным примером можно получить доступ к солдатским сердцам. И еще, ты ведь на Западном фронте будешь воевать, правда? Так вот, в Минске земским статистиком работает товарищ Арсений. Наш человек! Связь держи через него.
* * *
Переночевать Казимир напросился к Николаю, чему тот был несказанно рад, пробовал уступить поляку свою скрипучую кровать, но тот категорически отказался:
— Я ведь неприхотлив как солдат, поверь, мне достаточно расстеленного тулупа у стены, в геологических экспедициях иной раз так вымотаешься за целый день, что голая земля мягче перины кажется.
Однако, устроившись на пахнущем овчиной полушубке, не преминул в шутку попрекнуть парня:
— Знали бы Братья в Европе, в каких условиях почивать изволит Магистр Волги.
— Ну!? — перегнувшись через край кровати, поразился Николай.
— Да, вот! Братья столь настоятельно попросили — не смог отказать. Так что я теперь един в двух ипостасях — революционер и заговорщик. С одной стороны товарищи, с другой — Братья. Фееричная карьера!
— А тот проныра куда делся?
— Так порезали его! Сразу после вашего бегства и порезали. Твой же «дружок», Сенька, и зарезал, загнал перо под ребро, так сказать. Что уж они там не поделили, неизвестно, только чует мое сердце, что без Братьев и здесь не обошлось. Видать раскусили, какой поганый человечешко Барством в городе командует, ну и заменили путем ликвидации, а меня, значит, на его место поставили. Да только исполнитель хлипковат оказался: резал, да недорезал. Выжил наш упырь, не кто иной как Белавин буквально с того света вытащил бедолагу. Козел наш на службу, правда, возвращаться не стал, устроился в земские статистики. Но пройдоха и тут выгоду свою найдет, сейчас в Земгоре заправляет, на поставках в армию наживается.
— Ну и дела! — только и вымолвил Николай. — А с Сенькой что, поймали?
