— Мы чем занимаемся? — словно в тумане спросила я.
Ричард положил свою голову на мое плечо и тихо промурлыкал:
— Мы почти достигли финиша. — Я слышала улыбку в его голосе. — Еще несколько минут и я дам попробовать тебе наше блюдо.
— Угу…
Ричард словно загипнотизировал меня, он нежно касался моих голых рук и шеи, заставляя тихо мурлыкать. Почувствовав мягкий шелк на своих руках, я напряглась, не зная чего ожидать.
— Все еще доверяешь мне, Елена?
— А мне стоит передумать?
— Ответь. — Попросил он.
— Доверяю.
В тот же миг я почувствовала, как Ричард прикрыл мне глаза шелковой повязкой и повернул к себе.
— Теперь открой свой ротик.
Поскольку я доверилась ему, ничего не оставалось, как только выполнить просьбу. Мягкое касание его пальцев по моим губам, после чего последовала порция приготовленного эскалопа.
— Ммм… вкусно.
— Никаких слов. Чувствуй, Елена.
Ох, этот голос, я не могла сосредоточиться и ясно мыслить. Ричард умел обольщать, а я не настолько сильна, чтобы и дальше сопротивляться.
Мимолетное касание его губ на моих, после чего последовала еще одна порция эскалопа, который таял у меня на языке. Неповторимые ощущения.
— Сейчас ты ничего не видишь, потому другие чувства обострились, — тихо прохрипел Ричард, продолжая кормить меня и соблазнять своими мимолетными поцелуями. — Ты другая, Елена.
Не желая портить этот момент своими вопросами, я только хмыкнула, позволив ему продолжить эту сладкую игру.
— Я давно не получал такое удовольствие на кухне, — заявление Ричарда прозвучало довольно двусмысленно…
— Что ты имеешь в виду?
Стянув повязку, я посмотрела ему в глаза. В них чувствовалось тепло и мягкость, словно приготовив со мной ужин, он смог расслабиться.
— Я очень давно ничего не готовил и благодарен тебе за то, что вернула мне вкус.
Я чувствовала, что это признание далось ему нелегко, и снова Ричард открылся мне с другой стороны. Как же много чувств было погребено под этой жестокой и грубой маской, которую он привык носить. Похоже, Кэтрин права, я смогла зацепить его, раз Ричард открывался мне с каждым разом в новом свете.
— Останься сегодня со мной, Елена.
Тихая просьба, но Боже, сколько надежды было в ней! Потому единственно правильным решением было кивнуть, что я и сделала.
