Взятие Берлина. Победа! 1945 | страница 24
И вот 25 апреля в 12 часов дня сомкнулись войска за Берлином. Схвачен Берлин в мешок.
Бросились танкисты разных фронтов навстречу друг другу. Радость бушует в людях. Бежит вместе с другими Еремин. Бежит и Дудочкин. Бывают же в жизни порою встречи!
– Петя!
– Вася!
Метнулись оба. И жмут в объятиях один другого. До слез. До боли. Вот это встреча!
Сошлись в объятиях, расцеловались. Стоят и смотрят. А рядом двое. Совсем безусых. Два лейтенанта. Бегут друг к другу:
– Григорий!
– Паша!
– Как мы с тобою тогда, у Волги! – сказал Еремин.
И вдруг то поле под Сталинградом, тот снег пушистый, тот день великий встревожил память. Стоят майоры – и снег пушистый перед глазами.
Подбежали лейтенанты друг к другу, расцеловались:
– Григорий!
– Паттта!
Вдруг оба видят: стоят майоры. Стоят и смотрят. Смутились лейтенанты. Зарделись оба.
И отвернулись тогда майоры. Зачем смущать им лейтенантов. Понять ли в эту минуту юным, какие чувства в сердцах майоров.
А слева, справа сюда сходилось все больше силы, все больше стали.
Берлин отрезан. Фашизм в капкане.
«Данке шён!»
На одной из берлинских улиц остановилась походная кухня. Только что откипели кругом бои. Еще не остыли от схваток камни. Потянулись к еде солдаты. Вкусна после боя солдатская каша. Едят в три щеки солдаты.
Хлопочет у кухни Юрченко. Сержант Юрченко – повар, хозяин кухни. Хвалят солдаты кашу. Добрые слова приятно сержанту слушать.
– Кому добавки? Кому добавки?
– Ну что ж – подбрось, – отозвался ефрейтор Зюзин.
Добавил Юрченко Зюзину каши. Снова у кухни возится.
Вдруг чудится Юрченко, словно бы кто-то в спину солдату смотрит. Повернулся – и в самом деле. Стоит в подворотне ближайшего дома с вершок, с ноготок мальчонка, на Зюзина, на кухню глазами голодными смотрит.
Сержант поманил мальчишку:
– Ну-ка ступай сюда.
Подошел тот к солдатской кухне.
– Ишь ты, неробкий, – бросил ефрейтор Зюзин.
Взял Юрченко миску, наполнил кашей. Дает малышу.
– Данке шён, – произнес малыш.
Схватил миску, умчался в подворотню.
Кто-то вдогонку бросил:
– Миску не слопай, смотри верни!
– Э-эх, наголодался, видать, – заметил Зюзин.
Прошло минут десять. Вернулся мальчишка. Тянет миску, а с ней и свою тарелку. Отдал миску, а сам на тарелку глазами косит.
– Что же тебе, добавки?
– Битте, фюр швестер, – сказал мальчишка.
– Для сестренки просит, – объяснил кто-то.
– Ну что же, тащи и сестренке, – ответил Юрченко.
Наполнил повар тарелку кашей.
– Данке шён, – произнес мальчишка. И снова исчез в подворотне.
