И вот сейчас я вглядывался в лица тех, кто были современниками моих деда и прадеда, и видел в их глазах безнадегу. За редким исключением - эти люди ещё надеялись, что всё с ними произошедшее в последние дни - всего лишь ошибка. Что ТАМ разберутся и отпустят, да ещё, возможно, принесут извинения.
- Опа, новенький, - крикнул кто-то из задних рядов.
Лица практически у всех равнодушные, лишь некоторые посмотрели в мою сторону заинтересовано.
- Здорово всем! - сказал я, вспомнив нейтральное приветствие из когда-то прочитанного о правилах поведения новичков в камере.
- И тебе не хворать, - ответил протиснувшийся вперед чуть прихрамывающий невысокий мужичок в потрепанном пиджачишке. - Тебя как кликать-то, бедолага?
- Ефим. Ефим Сорокин.
- А меня можешь звать Костыль. И какую статью шьют?
- Без понятия. Предлагают записаться в шпионы.
- Ха, да тут полкамеры 'шпионов' и 'диверсантов', а остальные враги народы, - растянул в улыбке щербатый рот уголовник, в каковые я его сразу же записал. - А любопытный у тебя прикид, не по-нашему вон на штанах написано. Дипломат что ли?
Хм, интересный вопрос. Можно и дипломатом прикинуться, только как долго смогу косить под работника заграничного посольства или консульства. А ну вдруг в этой толпе кто языками владеет, устроит мне экзамен? Я-то сам по-английски с пятого на десятое могу общаться, но на дипломата такой уровень не тянет. С остальными языками и вовсе беда. Сказать, что был частным предпринимателем, барыгой? В эти годы барыгой можно было быть лишь подпольно, золотые времена НЭПа уже прошли, насколько я помнил. А может, прикинуться каким-нибудь спортинструктором?
- Че молчишь-то, Ефим Сорокин?
- Инструктором РККА был по рукопашному бою.
- Типа вроде как драться умеешь? - ощерился Костыль.
- Типа вроде как.
- А что, может, проверим?
- Рискнешь? - криво ухмыльнулся я в эту наглую уголовную морду.
- А че, ты меня за фраера что ли держишь?
И Костыль бесцеремонно схватил меня за отворот майки. Вернее, попытался схватить, потому как я его руку перехватил и, недолго думая, заломил запястье, заставив слишком любопытного подследственного с перекошенной от боли рожей присесть на корточки.
- Никогда. Так. Больше. Не делай.
- Понял, бля, понял!.. Отпусти, бля, больно!
Я отпустил запястье, и увидел, что на освободившееся пространство выперлись трое нехилых таких 'жильцов', габаритами мало уступающие подручным Шляхмана.
- Сссука! - просипел Костыль, держась за запястье. - Ну все, хана тебе, инструктор.
