Бандиты, сидевшие за столом, уставились на Егора. Энрике справился с удивлением и усмехнулся:
— Значит, на бой? А ты что, самоубийца?
— А ты? — ответил Кремнев вопросом на вопрос.
Энрике стиснул огромные кулаки и стал угрожающе подниматься со стула.
— Да я тебя…
— Остынь, Энрике, — сказал кто-то. — Это его право.
— Чего? — прорычал верзила, свирепо вращая глазами.
— Ты не можешь ему отказать, — встрял в разговор другой бандит. — Если он вызвал тебя на бой, ты должен драться.
Несколько секунд гигант с угрюмой ненавистью разглядывал Егора, едва сдерживаясь, чтобы тут же не наброситься на него с кулаками, затем проговорил:
— Думаешь, ты всех перехитрил, да?
Егор молчал, глядя на верзилу исподлобья.
— Хорошо, — прорычал тот. — Мы будем драться.
— Отлично, — кивнул Егор. — Драться будем в воскресенье. Когда половина охранников отвалит в часовню слушать приезжего проповедника. Я не хочу, чтобы нас прервали на самом интересном месте.
— Заметано, — рыкнул Большой Энрике. — Но если накапаешь охране — я порежу тебя на куски и начну с яиц. Ты меня понял?
— Как не понять, — усмехнулся Егор. — Буду молчать. Раз ты так неравнодушен к яйцам.
Энрике с хрустом сжал пальцы в кулаки.
— Что ты сказал? — глухо проговорил он.
— Ничего. До встречи на ринге, малыш.
И Кремнев вернулся за свой стол. Дожидаясь сигнала на выход из столовой, он выпил свой компот и взялся за компот Шеринга.
Бывший олигарх некоторое время молча наблюдал за Егором, потом вдруг сказал:
— Я видел, как он дерется.
— Чего?
— Говорю: я видел, как дерется Энрике.
— И что? — невозмутимо поинтересовался Кремнев.
— Его противником был профессиональный боксер по кличке Тайсон.
— И что?
— Ничего. Энрике оторвал ему нижнюю челюсть.
Кремнев открыл рот, посидел так несколько секунд и сглотнул слюну.
— Ты серьезно?
— Да, — кивнул Шеринг. — Оторвал, швырнул на землю и раздавил каблуком. — Заметив, как передернулось лицо Егора, Шеринг усмехнулся: — Ладно, шучу. Он просто сломал ему позвоночник. Как палку об колено. Xрусть, и все.
— Хрен редьки не слаще, — проворчал Егор.
— Ничего, — ободряюще улыбнулся ему Шеринг. — Мы ведь унесем отсюда ноги еще до драки, правда?
Кремнев уставился на бывшего олигарха недобрым взглядом и угрюмо проговорил:
— Хотел бы я быть таким же оптимистом, как ты.
Вечером к камере Кремнева и Шеринга подошел охранник Хосе Бира.
— Эй, поляк! — окликнул он. — Тебе все еще нужна Библия?
— Библия?
— Да. Ты спрашивал о ней сегодня на прогулке. Или уже забыл?
