В кабинет мэра м-ра Сесиля Клинтона на совещание были приглашены шеф полиции м-р Пиблс, четверка боссов — банкиры и промышленники, фактически ворочавшие делами и судьбами города (один из них — м-р Шот — был также владельцем обширной сети игорных притонов), и начальник воинской части полковник Билл Давенпорт. Старый ветеран и рубака только что получил от высокого начальства нахлобучку за бездеятельность и потому держался очень воинственно. Против травы решено было бросить огнеметные танки и авиацию, и Давенпорт тотчас вышел, чтобы через адъютанта передать нужные распоряжения (в экстренных выпусках местных газет аншлаг: «Полковник Давенпорт: «Панике не должно быть места. Мы ее одолеем!»). А дальше разговор «отцов города» относился уже к области, которая именуется «Канзасские тайны», то есть о том, как извлечь наибольшие выгоды из сложившегося положения и предупредить возможные потери, что и где страховать, каким порядком эвакуировать — не население, а движимые ценности: доллары, акции, закладные и тому подобное.
На дворе уже серели сумерки, в кабинете стоял столбом табачный дым, а они все совещались. По кабинетам носились преданные люди, разнося строго доверительные распоряжения, в приемной дежурили секретарши, полковник Давенпорт не отходил от телефона, принимая сводки о ходе военных действий. Они были неутешительны. Огненные струи не причинили траве Никакого вреда, и дивизион отступил, оставив на месте два танка, гусеницы которых накрепко связало проклятое растение.
Из Вашингтона требовали срочно доложить о ликвидации бедствия. Помощник мэра взывал по радио к гражданскому населению. У муниципалитета скапливались толпы людей, лишившихся крова и имущества. А на другом берегу Канзаса жители с некоторым злорадством прислушивались к отдаленному гулу рвущихся авиабомб: «Посмотрим, как они с ней справятся…» Самонадеянные миссурийцы полагали, что река явится для них надежным щитом…
Над городом пролетали на запад соединения бомбардировщиков. Пятисоткилограммовые фугаски вздымали в воздух в пламени и дыму тучи пружинящих мотков «колючей проволоки», летели осколки и огромные комья земли, а потом трава оседала на равнину неповрежденной и затягивала глубокие воронки. С равным успехом можно было бомбить океан: взрыв, столб воды — и потревоженные воды как ни в чем не бывало смыкаются над пучиной.
Густела ночь. На окраине вспыхивали пожары. В окнах кабинета мэра не гас свет. У здания глухо гудела, волновалась толпа, сдерживаемая полицейскими и солдатами. С треском и звоном разлетелось зеркальное стекло, и в кабинет мэра влетел первый булыжник…
