Особое внимание Достоевского обратила на себя передовая статья газеты «День» от 22 сентября 1862 года. Автором ее был И. С. Аксаков, чьи взгляды разделяет, детально передавая их в своих «Письмах», Страхов. Аксаков опасается ослабления в обществе личных «благотворительных движений» и «нравственных ощущений». Он пишет, что благотворительность личная порождает «процесс нравственных ощущений, переживаемый как дающим, так и принимающим даяния, благотворных для обоих, очищающих душу…» Это хотя бы на время вводит в общение с благостью Бога, по мнению автора статьи. Сторонником «неэкономического» евангельского учения, которое связывает людей, выступает и Страхов[74]. А в произведении Достоевского подлинным сторонником этого учения является Мышкин. В монологе же Ипполита мысль о том, что, совершая любое доброе дело, человек отдает часть своей личности и принимает «в себя часть другой» (8, 336), совершенно лишена религиозного пафоса. Слова его, однако, одушевлены на момент верой в идею частной благотворительности и вечный смысл добрых дел. В согласии с этой идеей Ипполит прилагает однажды личные усилия, чтобы спасти от нищеты семью потерявшего работу доктора.
Страхов и Аксаков рассматривают благотворительность «как прямое следствие самой природы человека», считая, что всякая благотворительность тем лучше, чем она ближе к частной[75]. В начале своего монолога на ту же тему Ипполит высказывается очень созвучно им:
– Кто посягает на единичную «милостыню» <…>, тот посягает на природу человека и презирает его личное достоинство. <…> Единичное добро останется всегда, потому что оно есть потребность личности, живая потребность прямого влияния одной личности на другую (8, 335).
Вспомним деятельное участие Мышкина в судьбах многих действующих лиц романа, особенно в судьбе Бурдовского, его «сниженного двойника». Он сначала посылает Антипу денежное вспоможение через Чебарова, а затем предлагает десять тысяч, хотя его обвинили в газетном фельетоне в том, что он «студентов обокрал» (8, 221). После этого Мышкин хочет «руководить» Бурдовского, помогая ему своей преданной дружбой и содействием.
Горячим проповедником религиозной нравственности как единственно возможной основы не только подлинной благотворительности, но и самой жизни выступает в «Идиоте» доморощенный толкователь Апокалипсиса Лебедев:
– Не верю я, гнусный Лебедев, телегам, подвозящим хлеб человечеству! – принимает он сторону В. С. Печерина в полемике последнего с А. И. Герценом. – Ибо телеги, подвозящие хлеб всему человечеству, без нравственного основания поступку, могут прехладнокровно исключить из наслаждения подвозимым значительную часть человечества, что уже и было…
