Только Джонни-бедняк хотел попросить стакан воды, как вдруг все одиннадцать братьев хором вскрикнули, словно от боли, и все одиннадцать схватились за правую ногу. Причем сделали это одновременно, как по команде. Потом они вскочили из-за стола и стали прыгать по комнате каждый на левой ноге, схватившись за правую ногу.
— Болван! Остолоп! Безрукий! Дубина стоеросовая! — кричали они при этом хором.
— Что такое? Да не сошли ли вы с ума? — невольно воскликнул Джонни-бедняк, удивленно смотря на братьев.
— С ума сошли! С ума сошли! И вовсе мы не сошли с ума! Просто этот безрукий бревно уронил, да прямо на ногу!
— Кто уронил? Какое бревно?
— Наш двенадцатый брат. Он пошел в лес по дрова да как шмякнет бревно! И теперь у нас у всех болит правая нога.
— С чего это вы решили, что все случилось именно так? — удивился Джонни-бедняк.
— Так мы это чувствуем! Видишь ли, над нами довлеет страшное проклятье. Если у одного из нас что-нибудь не в порядке, у всех остальных случается то же самое. Ой-ёй-ёй, до чего же болит нога! Представляешь теперь, как ужасна наша жизнь? Недавно вон тот глупец ухитрился поскользнуться и свалиться в реку, а плавать, дуралей, не умеет и, конечно, начал тонуть, задыхаться, звать на помощь. Так мы на берегу едва-едва живы остались. Хорошо, течение вынесло его на берег.
— Молчал бы уж! Кто позавчера объелся? А у нас, несчастных, животы болели! Обжора!
— Да ты бы лучше помалкивал! Помнишь, как ты заблудился в прошлом году? Мы из-за тебя целых три дня мерзли и голодали! Не мог дороги отыскать!
Братья уже готовы были вцепиться в волосы друг другу. Джонни-бедняк даже за голову схватился, взгляд его перескакивал с одного брата на другого. Но они внезапно прекратили перепалку и опять принялись охать и стонать.
— Ох, тяжело, ох, тяжко, ох, давит на плечо! — наперебой кричали братья. — Вот дубина, до чего сучковатое бревно выбрал! Ну зачем надо тащить такую тяжесть!
Так они долго стонали, охали, ахали, сокрушались.
— А сейчас что с вами происходит? — поинтересовался Джонни-бедняк.
— Теперь наш полоумный братец домой бревно тащит, то самое, что ногу ему придавило… Выбрал, олух, самое тяжелое. Ой-ёй-ёй-ёй, за что нас так бог наказал?!
И вдруг заговорила Арника, она по-прежнему была под мышкой у Джонни-бедняка:
— Как вам не стыдно?!
Братья удивленно завертели головами:
— Кто это сейчас сказал? Неужели твоя утка? У тебя говорящая утка?!
— На самом деле это не утка, а моя невеста — принцесса Арника, просто ее злая ведьма заколдовала.
