А Кащей прошел к замызганному, в кровавых потеках сараю. Оттуда доносились два голоса.
– М-ма!.. Мэ-мэ!.. Мммооо!.. – то ли рычал, то ли блеял один.
– Кабы не было зимы в городах и селах, никогда б не мерзли мы… сука, да что ж так холодно-то?! – то ли напевал, то ли бранился другой. – На улице погода в любое время года паршивая такая, что просто подыхаю…
– Здравствуй, здравствуй, котище Баюнище!.. – сунула нос в сарай Яга Ягишна. – Как живешь-можешь, все ли поздорову?
– Изыди, бабка! – фыркнул огромный зверь, утирая окровавленную морду. – Не видишь, кот Баюн трапезничать изволит?!
Он и в самом деле жадно чавкал, уминая целую коровью тушу. Точнее, полтуши – вторую половину терзал жуткий страхолюд. Козлоногий, козлорогий, с торчащим из груди лезвием-полумесяцем. Это и был Очокочи – старый рикирал дак, топорогрудый сатир. Возможно, самый последний сатир на свете.
– Очокочи, – подозвал Кащей.
– Мэ-э-э-э-э-э?.. – поднял морду рикирал дак.
– Отправишься на закат, в Новгородскую землю. Там разыщешь волка-оборотня и при нем человека. Убьешь обоих.
– Мэ-э-э-э!..
Рикирал дак жадно принюхался к воздуху. Прирожденный охотник, он мог найти кого угодно и где угодно. Мог идти по следу лучше любой собаки, преследовать добычу днями и седмицами.
Но… даже Очокочи нужно с чего-то начать. Новгородская земля очень большая.
Это он и сказал Кащею, издав долгую череду мемеканий.
– Сейчас они едут по землям мерян, – ответил Кащей. – На закате от Шексны, на полудне от Белоозера. Движутся на закат – видимо, в Новгород. Там ищи их.
– М-мэ-э-мэ-э!.. Ме-мее!.. Ммо!..
– Лешие все уже спать легли. Если даже кто и припозднился – им сейчас не до тебя.
– Ммууу-ммэ?..
– Да. Вышлю тебе их в помощь. Они уж точно выследят.
– Ме, – коротко кивнул Очокочи, крюча когтистые пальцы.
– При человеке будет меч-кладенец. Доставишь его мне.
Кот Баюн прислушивался к этому разговору с небывалым интересом. Уразумев, что Кащей посылает козлочеловека не за кем иным, а за Ванькой с Яромиркой – чтоб им пусто было! – он торопливо сглотнул особо лакомый кус и вкрадчиво мяукнул:
– Дозволь, батюшка, и мне на охоту пойти! Уж пособлю дружку Очокочи, помогу людишек выслеживать! Заманю, заплету, замучаю!
– Мести жаждешь? – пристально глянул на него Кащей.
– Я кот, батюшка. Немыслимо для кота обиду позабыть. Я и на смертном одре всех перечислю, кто мне когда на лапку наступил. Кошачья память на такие вещи крепка.
Кащей на секунду задумался, а потом кивнул. И то, пусть Баюн тоже прогуляется, разомнет лапы. Не стоит недооценивать Серого Волка – вдруг да выйдет так, что одного Очокочи не хватит? Жердяя с его лембоями княжич Иван да сын Волха одолели, истребили… и даже с Врыколаком каким-то образом совладали. А уж это чудовище было куда посильнее Очокочи…
