Подходит официантка, умело удерживая на руке поднос с нашими четырьмя «Сингапурскими слингами» цвета заката в тропиках – коктейлями на основе джина, украшенными ломтиками ананаса, двумя засахаренными вишенками и бумажным зонтиком. Мы не успеваем отпить даже по глотку, как я кричу официантке: «Еще четыре слинга!» таким тоном, словно требую на митинге переизбрать президента на новый срок. Мередит пытается было возразить, но я перебиваю ее:
– Или коктейли, или свисток-пенис, а еще я расскажу всем на той лодке, что завтра ты выходишь замуж.
Мередит понятливо кивает и подтверждает мой заказ официантке:
– Повторите, пожалуйста.
Официантка сочувственно улыбается моей сестре и шепчет: «Поздравляю!»
Потягивая наши первые слинги, мы с пристрастием допрашиваем Мередит: кто сделал предложение, когда, почему решили пожениться тайно. Мы из кожи вон лезем, чтобы она чувствовала себя в центре внимания. Хоть она и не носится со своим статусом невесты, это ее праздник, ее день, а не мой.
– Помнишь, как тебе было шесть, и ты однажды просунула голову между прутьями на спинке лавочки в парке и застряла, а мама с перепугу вызвала пожарных?
– Что? – удивляется Джеффри.
– А ты не слышал? Потом-то выяснилось, что она запросто могла высунуть ее так же, как засунула, но почему-то отказывалась наотрез и орала, пока двое пожарных не вытащили ее.
– А почему пожарные? – спрашивает Джеффри. – Где был ваш отец?
– Работал, – объясняю я. – Как всегда.
Мередит улыбается и розовеет под стать своему коктейлю.
– С чего ты вдруг об этом вспомнил?
Я понятия не имею, с чего.
– Влипла?
Это слово вылетает у меня прежде, чем я успеваю опомниться.
– Что?.. Ну и что это значит?
– Сам не знаю, – я перехожу на шепот. – Ты беременна?
Мередит чуть не давится коктейлем.
– Я торчу здесь с тобой и хлебаю это пойло, которое на вкус прямо как зерновой спирт. Только беременности мне не хватало.
– Да ладно, расслабься, – отмахиваюсь я, и Мередит больно пинает меня ногой под столом, как мы часто делали в детстве, когда родители велели нам прекратить ссориться. Я строю ей рожу, подавая знак, что теперь ее очередь гримасничать, и она снова смеется. Итан и Джеффри спрашивают что-то про свадебный наряд.
– А ничего, что Франклин китаец? – ляпаю я.
– А что такого?
– Ну, не знаю, – я стараюсь поддерживать разговор, не думать о Лили и жить настоящим. – А дети? Значит ли это, что воспитывать вы их будете по-особенному?
– Конечно, нет. Это значит в основном только то, что туфли на шпильках мне никогда не носить, – Мередит всегда стеснялась своего роста.
