— В нашей бригаде, — докладывает Селиванов, — все хорошо. Работы не было.
— В нашей тоже, — говорит Толя Блатин.
— Что же тут хорошего? — замечает Леонид Владимирович. — Как это может быть, чтобы не было работы? Как можно назвать такой день хорошим? Это профанация самого понятия «рабочая бригада».
— А мы произвели уборку физического кабинета, — докладывает Гохштейн. — Я починил два элемента Бунзена, а Зверев исправил спектроскоп.
— Это уже дело, — говорит Георг.
— Меня интересует, как идет подготовка к ленинской годовщине, — интересуется Лев Самойлович Бреговский.
— Я пишу портрет Ленина, — сообщает Лева Косвен из младшего класса.
— Я оформляю Ленинский уголок библиотеки, — говорит Валя Бродская из старшего.
— Когда все будет готово?
— Послезавтра, — заверяет Лебедев.
— Я хочу поставить важный вопрос, — поднимает руку Уся Руткина.
— Ставьте.
— Вчера мы решили, что необходимо разгрузить кабинет рисования и убрать из него старые ненужные рисунки, некоторые потрескавшиеся слепки, помыть окна и починить разваливающийся шкаф. Поручили это рабочей бригаде, где старшиной Нюра Безрукова, а Безрукова, вот она сидит и не смотрит в глаза, заявила, что она завтра не может, потому что идет в театр на «Свои люди сочтемся». А мы, значит, уже не свои люди? А с нами, значит, ей не нужно считаться? Мне кажется, что Безрукова зазналась, и нужно ей напомнить, что она еще ученица нашей сто девяностой школы.
— Можно, я скажу? — подняла руку Безрукова.
— Ну, скажи.
— Я все понимаю, товарищи. Но мне достали билеты на спектакль. Я не так часто хожу в театр. Мы проходим Островского, и я считала, что это необходимо для ученья. Я не веселиться ходила. А убрать кабинет можно и на другой день. И нечего из меня делать преступницу. Я убираю не хуже других. Я, если хотите знать, пол мою и не жалею своих рук, как некоторые…
— Кто это «некоторые»? Кто это «некоторые»? — закричала Дуся Бриллиантщикова. — Если я не мыла пол в пятницу в канцелярии, то только потому, что вывихнула палец на физкультуре, а я всегда мою, и даже с мылом…
— А я без мыла? — вскочила Блехман. — Зачем эти экивоки?
— Спокойнее, товарищи, — сказал Георг. — Не надо обвинять друг друга. Надо только твердо понимать, что нельзя отказываться от порученной работы, иначе все станут кивать друг на друга и работа остановится. А работа никогда не должна останавливаться. И ничто никого не извиняет. Вы меня поняли?
— Поняли, — сказала Нюра. — Больше я так делать не буду. Я собиралась завтра пойти на «Невесту солнца», но я не пойду, а буду заниматься пошивкой занавеса для нашей сцены.
