Девочки боялись темных коридоров, да еще Леля Берестовская распустила слух, что в бывших дортуарах института обитают привидения. Никто в это, конечно, не верил, но на всякий случай боялись, и девочки держались все вместе, стайками и старались быть поближе к угольной лампочке, висевшей в начале коридора. Наиболее смелой была Таня Чиркина. Она бегала по коридору, забегала в классы и выскакивала оттуда с криком:
— Призрак! Спасайтесь!
Все бежали, а потом смеялись вместе с ней.
В эти дни к нам в класс поступил некий Геннадий Иванов. Он был старше нас всех, и у него были свои представления о дружбе мальчиков и девочек.
Он не любил бегать по коридорам с мальчиками, не гонялся с нами по лестницам и даже не играл в войну.
Его никогда не видели и в обществе нескольких девочек. Он всегда выбирал какую-нибудь одну и прохаживался с нею по коридору. О чем он с ней говорил?
С нами он почти не разговаривал, смотрел на нас свысока и только иногда удостаивал высокомерной улыбкой.
— Я уже не дети, — любил говорить он, — возможно даже, я скоро женюсь, если, конечно, подыщу что-нибудь достойное… Не понимаю, почему вам надоела темнота. Лично я люблю темноту. В темноте лучше думать.
— О чем?
Он загадочно улыбался.
Небольшого роста, коренастый парень, с красным прыщеватым лицом и, как нам казалось, довольно глупой улыбкой, сегодня он почему-то медленно ходил по темному коридору в одиночестве, и никто из нас не обращал на него внимания. Ну ходит и ходит.
А мы собрались в углу у двери химического кабинета и обсуждали проект Вани Розенберга. Он предлагал создать кружок мрачных юмористов под сокращенным названием «КМЮ». Селиванов может сделать светописью членские билеты. На голубом фоне с белыми лилиями будет изображен модный остроносый туфель и высокая рюмка. Члены кружка будут мрачно острить и относиться ко всему с юмором. Павлушка Старицкий уже придумал анекдот:
— По скале ползут две улитки. Одна спрашивает другую: «Как вы себя чувствуете?» — «Не плохо, — отвечает улитка, — но немного склизко…»
Нас это почему-то очень рассмешило.
И вдруг из глубины коридора раздался женский крик. Мы кинулись туда. В конце коридора стояла и плакала Таня Чиркина, а рядом стоял недоумевающий Иванов.
— Что произошло? — спросил Селиванов.
— Гена поцеловал мне руку, — сказала сквозь слезы Таня.
— Негодяй! — сказал Ваня Лебедев. — Это не может остаться безнаказанным.
— Он поцеловал мне руку!.. Он поцеловал мне руку!.. — повторяла, глотая слезы, Таня.
