У нее был нежный, прозрачный голос, и она слегка картавила. Представьте себе звенящие хрустальные колокольчики, которые слегка картавят.
Словом, Аня Труфанова была самой красивой в нашем классе.
И на многих партах было вырезано ее имя. А у меня ее имя была написано химическим карандашом на кисти правой руки.
Аня Труфанова всегда приходила в школу в хорошеньком платьице, у нее в волосах всегда горели розовые бантики, и от нее пахло какими-то нежными-пренежными духами.
А как она ходила! Ее походка была похожа на легкий, изящный танец.
Многие мальчишки были в нее влюблены. Но никто не пользовался у нее успехом. Может быть, только Сашка Чернов. Потому что он часто провожал ее после занятий домой и носил ее сумку с книгами.
— Просто мне с ней по пути, — говорил он.
Но мы-то знали, что он живет в прямо противоположной стороне города.
У Сашки на парте кто-то начертал: Аня+Саша=любовь.
Сашка два месяца стирал эту надпись, но не мог стереть. Это была добротная работа.
Когда Аню вызывали к доске, все мальчики хором ей подсказывали, хотя ей не нужна была подсказка — она отлично знала математику.
Как я был влюблен! Я шел в школу и думал об Ане. Я следил за ней во время уроков и старался быть ближе к ней во время перемены. Но что толку? Она не обращала на меня внимания. Она разговаривала с Черновым, с Чиркиным, с Рабиновичем и почти не разговаривала со мной. А я, честное слово, был тогда красивым мальчиком, и у меня всегда был великолепный пробор.
Может быть, написать ей письмо? — думал я. А что я ей напишу? И однажды я написал ей стихи:
Аня! Аня! Я не знаю,
Что тебе мне написать.
О тебе одной мечтаю,
Не перестаю мечтать.
Извини за эти строчки,
Я влюблен, имей в виду.
Я уже дошел до точки,
До чего ж еще дойду?
Я сложил вчетверо листок со стихами и, придя раньше всех в школу, положил листок в ее парту.
Не знаю, прочла ли Аня мои стихи. Думаю, что прочла, ибо она еще больше стала меня избегать, хотя ничего мне и не сказала. А может быть, они и не дошли до нее.
Через три недели у нас должен был быть школьный вечер. А я ходил печальный, задумчивый и даже не читал свою любимую книгу «Граф Монте-Кристо».
— Что с тобой? — спрашивала мама.
— Ничего особенного, — отвечал я.
И вдруг мне пришла в голову счастливая мысль.
— Мама, — сказал я, — научи меня танцевать. Мне это очень нужно. Мне бы хоть два урока…
— Это станет не дешево, — сказала мама, — но, если это так нужно, я готова оплатить два урока.
Мама взяла вечернюю газету и нашла объявление:
