— Нет, всего ты не знаешь, — возразил Юнатан, — ты не знаешь, что после того, как Урвара заточили в пещеру Катлы, тайную борьбу в Долине Терновника возглавил Маттиас. Это Маттиаса они должны называть своим заступником, а не меня.
— Нет, я слишком стар, — сказал Маттиас. — Ведер прав, какая разница, жив я или помер!
— Нельзя так говорить, — вмешался я, — ты мой Дедушка.
— Да, ради этого мне стоит жить. Но возглавлять борьбу я уже больше не гожусь. Это дело молодых.
Он вздохнул:
— Ах, если бы только Урвар был здесь! Но он теперь будет сидеть в пещере Катлы до тех пор, покуда Катла не примется за него.
Тут я увидел, что Юнатан побледнел.
— Мы ещё посмотрим, — пробормотал он, — за кого Катла примется.
И после добавил:
— А теперь за работу! Даже ты, Сухарик, не знаешь, что в этом доме мы днём спим, а ночью работаем. Идём, сейчас ты увидишь!
Он пролез первым в «бункер» и показал мне кое-что. Он отодвинул матрац, на котором мы спали, вынул несколько широких шатких половиц, и я увидел чёрную дыру в земле.
— Здесь начинается подземный ход, — объяснил Юнатан.
— А где он кончается? — спросил я, хотя был почти уверен в том, каков будет ответ.
— В чащобе, по другую сторону стены, — сказал он. — Там он окончится, когда будет готов. Ещё пару ночей работы, и он дотянется туда, куда нам надо.
Он спустился в этот лаз.
— Я должен прорыть ещё несколько метров, — сказал он. — Сам понимаешь, не могу же я вылезти и земли под самым носом у Толстого Дудика.
Потом Юнатан исчез, а я долго сидел и ждал. Наконец он вернулся с полным корытом земли. Я волоком протянул корыто в кухню, к Маттиасу.
— Вот ещё землица для моего огорода, — пошутил Маттиас. — Было бы у меня хоть немного гороха и бобов, я посадил бы их, и не пришлось бы голодать.
— Как бы не так, — ответил Юнатан. — Из каждых десяти бобов на твоём огороде Тенгиль взял бы девять, разве ты забыл это?
— Твоя правда, — согласился Маттиас, — покуда Тенгиль хозяйничает в Долине Терновника, здесь будут царить нужда и голод.
Пока Маттиас высыпал землю из корыта, я стоял в дверях на карауле. Юнатан велел мне свистеть, если я замечу хоть малейшую опасность. Я должен был насвистывать один мотив, которому Юнатан выучил меня ещё давно, когда мы жили на Земле. В то время мы часто насвистывали вместе по вечерам, когда ложились спать. Так что свистеть я умел хорошо. Юнатан снова спустился в лаз, чтобы продолжать работу, а Маттиас закрыл дверцу и задвинул её буфетом.
