Наступали сумерки, даки, собирая раненых, ушли в крепость. Вечером в крепости спорили: «Почему царь не направил в бой резервы?»
«Ромы потерпели бы поражение, если бы выступили костобоки и карпы, как просил царь Сабатуй».
Никто не знал правды. Советники из элиты местных князей требовали сохранить резервы. К сожалению, Децебал не догадался, что советники служили римлянам и люто его ненавидели.
Далее всякое упоминание о легионе XXI Rapax исчезает, а XXX Ulpia завоевал титул Victrix, стойко выстоявшие до прихода новых сил. Неоценимую стойкость в битве показали оксиллярии германцев, отчаянно сражающиеся на острие атаки.
Ночью по приказу Децебала по подземным ходам крепость покинули русоланы, славяне и сарматские женщины. В крепости осталось небольшое число даков и скифов лучников. На следующий день лучники с высоты стен спокойно расстреливали легионеров. К полудню римляне притащили тяжелое вооружение, и легионеры с большими потерями штурмом взяли крепость. Жестокое сражение римляне с трудом выиграли, но защитники крепости убежали по подземным ходам.
Среди защитников крепости находились несколько аристократов. Они с пеной у рта рассказывали о мужестве римлян, и чтобы сокрыть свою неспособность воевать, обвиняли своих погибших вождей. Князь костобоков Сабатуй пытался рассказывать правду о битве, но Робиндариус и дружный хор агентов смеялся над ним и все переворачивали в противоположную сторону. Советник Бикилис кривлялся и обзывал гетов, Сабатуй в гневе обнажил меч, и только вмешательство Децебала спасло Бикилиса от расправы. Сторонники римской партии настаивали на мире с Римом. От обиды Сабатуй с дружиной панцыру и сарматами ушел в горы, где в резерве расположился тайным лагерем. Используя этот факт, римские историки специально скрыли правду и обвинили гетов в предательстве.
Армия Римской империи обескровлена, резервы исчерпаны в боях в Мезии и в битве у крепости Костешты. Войска Децебала тоже обескровлены, даки сражались с ожесточением и большим мужеством. Но в горах лагерем расположились резервы: отряды восточных гетов панцыру, карпов и ляхов.
Траян старается найти выход из положения, легаты докладывают, что римские легионеры на грани морального упадка. «Суеверный страх вызывают у легионеров непобедимые катафракты агафирсов, закованные в железные доспехи, которые не поддаются коротким римским мечам и даже дротикам, рослые русины с длинными мечами и сарматские женщины, в битве похожие на небесных богинь. Войска панцыру освоили римскую тактику, в бой вступают «черепахой» и побеждают римлян. А впереди еще бои за столицу Дакии, где, по докладам лазутчиков, находятся свежие войска сарматов и мистические войска диких зверей: медведей, волков, быков и баранов, штандарты которых часто реют над полем боя». В действительности, в Сармизегетузе находилось резервное ополчение племен урсу (медведей), одетых в медвежьи шкуры, лупу (волки) и других племен, одетых в шкуры. Головы воинов в качестве шлемов защищали оскаленные пасти животных.
