Бандиты резко вскочили и встали по обе стороны от входа. Через площадь шел офицер полиции с белым платком в руках. На экране видна была его спина, а в окно — ^ лицо, все яснее и ближе. Проходя мимо убитого полицейского, офицер нагнулся, но тотчас двинулся дальше. Когда он достиг цели, один из бандитов открыл дверь.
— Я хочу говорить с полковником Брюсом.
— Это я, — сказал «полковник». Он был меньше всех ростом, седой, с высоким морщинистым лбом.
— Господин полковник, до 12 часов у вас есть время на размышления. Вы должны сложить оружие и сдаться. Банк окружен, и у вас нет иного выхода.
— Кто это мне говорит?
— Губернатор Томпсон.
— Что еще?
— Это все. В двенадцать либо вы выйдете сами, либо мы вам поможем.
— Круто!.. А теперь, сынок, послушай, что скажу я: к 12 часам вы подадите два автофургона — один для меня, другой для заложников, Их здесь 31. На аэродроме должен ждать самолет с экипажем. Это все. В 12 часов я пристрелю первого заложника, и каждые четверть часа я буду убивать следующего, пока не подействует. Если губернатор захочет что-то сказать мне, пусть выступит по телевидению — у нас здесь есть аппарат. И пусть паяцы из ФБР не вылезают из вертолета на крышу, а то я устрою такую мясорубку, что партия господина Томпсона до скончания века не вернется к власти в этом штате… Ты свободен, сынок. Но больше сюда не возвращайся в следующий раз я убью тебя.
Офицер побледнел, обвел взглядом заложников и, не поворачиваясь, отступил за порог. Он пятился еще несколько шагов, а потом повернулся и побежал.
Роберт взглянул на часы: 11.15.
Следующие сорок пять минут он старался ни о чем не думать и думал о самых разных вещах. О Конни, об очередной Конни, на которой он не женился, как не женился на других женщинах, с которыми жил, о Крисе, закрывающем лицо, о «полковнике» и о шефе, который никогда не являлся раньше девяти и который поэтому избежал кошмара. Счастливчик. Так и бывает: чем больше у человека денег, тем больше ему везет. Если бы он стоял здесь с ними, то как пить дать наделал бы со страху в штаны. Но шефа нет среди них.
Без пятнадцати двенадцать Роберт попытался припомнить какую-нибудь молитву, но быстро сообразил, что если бог и существует, то он будет только разгневан подобной мольбой, первой за многие годы. Потом он принялся убеждать себя, что сейчас подъедут полицейские машины. Они должны подъехать, ведь те, на площади, не позволят их убить!
По лицу стоящего рядом Криса стекали желтоватые капли. Они пробивались через борозды морщин к разбитым губам, секунду дрожали на подбородке и падали вниз.
