Надя тихонько посмеивалась, слушая байки Севлюка, щедро приправленные едкими комментариями Матусевича. Филипп втихаря таскал орешки из пакета. А Лопатко, оглаживая бороду, заметил сведённые брови на бледном личике девушки:
— Так, мужики, что-то мы засиделись. Наденьке отдыхать пора. Давайте-ка, на выход!
Попрощавшись, стражи вышли, а девушка вцепилась в покрывало, катаясь по кровати от боли. Скрипнула дверь.
— Наденька, я ж пирожки тебе забыл отдать. Галина моя… — Вова осёкся, глядя на несчастную. Присел рядышком: — Что ты, девонька?
Надя больше не могла терпеть и вскинула на него измученный взгляд:
— Мне так больно.
И заплакала навзрыд, как ребёнок.
— Что ж ты перед нами-то театр показывала?.. — Лопатко нахмурился. — Доктору говорила?
— Говорила. Они ничего сделать не могут. Наши лекарства не помогают… Только ты ребятам не говори, ладно? Им и так плохо, что нас с Машей не уберегли.
Мужчина шершавой ладонью гладил спутанные волосы девушки:
— Доброе твоё сердечко!.. Как же тебе помочь!?
Дмитрий Демьянинов стоял у зеркала, в котором виднелась больничная палата, и наблюдал за происходящим. Подождал, когда выйдет старый бородатый страж, и спустя пару минут набрал номер. Видел, как долго человечка решала: ответить ему или нет.
Глубокий вдох-выдох.
— Привет! — весёлый голос.
— Привет! Что делаешь? — он внимательно наблюдал за каждым движением девушки.
— А что можно делать в десять часов вечера?.. Лежу в постели и думаю.
— О чём?
— О жизни.
— И до чего додумалась?
— Что жизнь — классная штука.
— Сильно, — хмыкнул демон. — А раньше ты в этом сомневалась?
— А раньше я об этом не задумывалась.
Демон, не веря глазам, качнул головой. Кто там получил их «Оскар» за лучшую женскую роль? Бри Ларсон? Да в сравнении с Черниковой Ларсон — член школьного драмкружка! Надя вцепилась в кроватную спинку, уткнувшись лицом в побелевшие пальцы, — и ещё умудряется шутить. Перед каждым ответом девушка выдыхала, стараясь выровнять голос, и не знала, что демон прекрасно видит, как она корчится от боли, выламывающей рёбра. Дмитрий не выдержал:
— Тебе так больно?
— Что?
— Я тебя вижу, — признался он, — в зеркале.
Человечка застыла ненадолго, потом рвано попросила:
— Пожалуйста, не смотри!
— Я приду…
— Нет!.. — обрубила она все его просьбы и возражения. — Дима, я больше не выдержу.
— Я могу массажировать тебе руки и ноги, как тот доктор…
Но Надя не слушала: она быстро, насколько позволяло её состояние, поднялась, подошла к зеркалу, что-то высматривая. Потом набросила на него запасную простыню.
