— А Люк пойдёт? — спросила она.
— Да, но с Мэдди. Так что не жди от него особого внимания. Он собирается украсть водку и добраться до второй базы, что бы это ни значило.
Девушка подняла руку и помахала ею в области груди.
— Насколько я осведомлена, обычно это подразумевает этих девочек. Но, возможно, так было сто лет назад, когда наши родители были детьми. Может быть, в наше время вторая база означает чтение стихов на крыше, сидя голыми до пояса.
Я приподняла брови.
Саншайн проглотила ещё один кусок сэндвича, покачивая головой.
— Нет, Вайолет, на самом деле я не знаю, чем занимаются дети в наше время. Разве ты не заметила, что большую часть дней я провожу здесь, сидя на крыльце, или таскаюсь за тобой с Люком?
Подруга слабо улыбнулась, и я также улыбнулась в ответ. Она допила холодный чай и поставила его на перила.
— Так что ты узнала о незнакомце, живущем в твоём гостевом доме?
— Я не просила показать его удостоверение, и не стану, теперь это прозвучит глупо. И он ужасен в прямых ответах на вопросы, поэтому я знаю чуть ли не меньше, чем раньше. Ты всё ещё хочешь напоить его и украсть бумажник?
Саншайн откинулась назад и посмотрела на меня. Её глаза были пронзительными и честными — редкое выражение, как для неё.
— Я не нравлюсь Риверу. А это была важная составляющая моего плана, — она сделала паузу. — Ты спрашивала, видел ли он парня с меховыми зубами?
Я кивнула.
— И?
— Он ничего не видел.
— Так и думала. Не важно. Я знаю, что видела, — девушка с мгновение молчала. — Слушай, идите на фильм без меня. Я посижу тут. Может, подъедет таинственный новенький и захочет въехать в мой гостевой дом.
* * *
Когда я вернулась в Ситизен, Ривер уже подготовил корзинку для пикника. Мы направились по дорожке в город уже в третий раз за последние восемь часов.
Парк полнился людьми, небо было облачным и быстро темнело. Мы опаздывали. Передние места были уже заняты, но экран был достаточно большим, чтобы видеть с задней части площади. Мы прошли мимо кучки ребят из школы, но они не признали меня, а я — их. Не то чтобы мы ненавидели друг друга. Для этого нам всем не хватало пыла и страсти. Все знали, что наши родители давно уехали, но они не были уверены, сочувствовать ли одиноким детям, когда-то богатым, завидовать нашей свободе или смеяться с наших странных, артистичных родителей. Поэтому люди оставили нас в покое. Думаю, они считали нас снобами, как и Даниэль Лип.
Люк был более социально подготовленным, чем я. Брат вырос привлекательным и менее чувствительным. Но это нормально. Всё равно единственным человеком, с которым мне было легко говорить, была Фредди.
