Он покачал головой.
— Мне кажется, что ты используешь любой повод, чтобы обвинить себя, но это не правильно.
Дани пожала плечами, ее взгляд не отрывался от земли, и Деккер подумал, что она не расслышала, поэтому добавил:
— Это твой дядя придумал устроить вечеринку на этих выходных. Если бы не он, тебя бы здесь не было. Ты винишь его?
— Нет, конечно нет, — последовал поспешный ответ, и он кивнул.
— На самом деле то, что ты предложила всем дождаться, пока не будет пробок, или то, что ты согласилась остановиться в продуктовом магазине, чтобы твоя сестра могла купить что-нибудь перекусить, не делает тебя виноватой. Если ты хочешь найти козла отпущения, вини мужчин, которые вас похитили.
Дани медленно выдохнула.
— Конечно ты прав.
— Но ты продолжаешь корить себя, — сухо сказал Деккер.
— Может быть, — призналась она нахмурившись. — Но я постараюсь этого не делать.
Зная, что лучшего он не добьется, Деккер отступил и спросил:
— Они схватили вас на входе или на выходе из продуктового магазина?
— На выходе, — ответила Дани, а затем улыбнулась, — Стефани словно обезумевшая выбирала продукты. Моя мама не разрешает есть нездоровую пищу, и Стеф буквально сошла с ума, добравшись до всего, что любит и в обычное время не получает. Мы обе были загружены пакетами при выходе. Фургон был припаркован рядом с нашем автомобилем, когда мы вернулись. Я не обратила на него внимание, а затем…
Деккер сузившимся взглядом посмотрел на нее, отмечая растерянность и недоумение.
— Что дальше?
— Я…Мы… Дверь фургона открылась, и мы просто… и Стефани, и я просто бросили наши пакеты и забрались в фургон. Я не знаю, почему мы сделали это, — сказала она с замешательством.
— И что случилось потом? — спросил Деккер, не желая, чтобы она задумывалась об этом. Хотя было очевидно, что отступники использовали контроль над разумом, но он едва ли мог объяснить это ей.
Дани заколебалась, все еще терзаясь за собственные действия, а затем продолжила:
— Как только мы забрались в фургон, я вдруг поняла, что мы не должны быть здесь, и схватила Стефани за руку, пытаясь заслонить ее собой. Мужчины только засмеялись, один из них ударил меня, в то время как другой схватил Стефани, притянул ее к себе на колени и начал лапать. Я пыталась помочь ей, но снова будто окаменела. Человек, который меня ударил, казалось, наслаждался этим, — добавила она со злостью, потом ее выражение лица омрачилось растерянностью, и она продолжила: — И тогда тот, кто был за рулем, сказал им, чтобы они перестали играть с едой.
