— Надобно наделать таких картинок побольше, да по всему царству разослать, дабы каждый мог видеть о неправде самозваной царицы, — удовлетворенно проговорил я, — а если получится хорошо, то и о прочем лубки сделаем.
— Еще и денег заработаем, — радостно подтвердил Анисим.
— Ты это серьезно? — удивился я.
— А как же государь, цена то копеечная, а расходиться будут как пироги с вязигой в базарный день.
— Слушай, а это мысль. Ты сказывал, что умелец сей не ведает на кого работает?
— Не ведает, государь, — подтвердил Пушкарев.
— Вот и славно, наберешь еще сколько то, людей. Не найдешь умельцев, не беда возьми сирот с улицы, да обучи. Дети быстро учатся, особенно когда от этого в животе от голода урчать перестанет. Соберешь умельцев сих в тихом месте, и пусть работают. Картинки с Бовой, да со святыми угодниками делают. А опричь таких картинок будут такие как с Маринкой, но про иных злодеев. Про неправды боярские, про то как семибоярщина землю русскую едва католикам не продала. Я потом подскажу чего умельцам малевать.
— Ежели про бояр поносные картинки рисовать, вся дума на дыбы поднимется, — задумчиво проговорил Вельяминов.
— Конечно поднимется, — согласился я, — я тебе больше скажу, как бояре жаловаться начнут, я велю Романову сыск учинить.
— Это как же?
— А вот так, а потому у тебя Анисим картинки в открытую будут делать только те что с Бовою, да с угодниками. А про Марину и прочее только избранные и в ином месте.
— Хитро, государь, только не пойму для чего хитрость сия?
— А чего тут понимать Анисим, — вмешался Никита, — бояр у нас вон сколько, а государь один. И по-настоящему верных слуг у него раз-два и обчелся, тут Рюмин прав. А картинками такими глядишь с боярина али князя можно спесь сбить, а государь-то и не при чем.
— Правильно, Никита Иванович, понимаешь, кроме того полагаю что как мы сие дело начнем, найдутся и подражатели, дело-то нехитрое лубок сделать. Вот их пусть ярыжки и ищут, а мы будем дело делать, а если еще и денежку малую заработаем, то и вовсе хорошо. Я то серебро для мастера буквально от сердца оторвал, до того в казне пусто. Кстати, мастер сильно пьет?
— Государь, а ты откуда о том что он пьет ведаешь? Ты же его не видел никогда.
— Ох, Анисим, судьба такая у художников на Руси, либо с горя пить когда работы нет, либо с радости когда есть. Так вот, сами поди ведаете что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Потому думайте как быть чтобы делу урона не было.
