— А Ивашка?
— Мой. Не убивай его государь.
— Поклянешься о том перед святыми образами?
— Клянусь.
— Все слышали, — громко спросил я, — Марина, ложно называвшая себя царицей, на самом деле венчаная жена казака и разбойника Ивашки Заруцкого и сына своего от него прижила!
— Мекленбургский дьявол, — простонала Мнишек, опускаясь на пол собора, — проклинаю тебя, и род твой до седьмого колена проклинаю!
— Совет да любовь, — бросил я, через плечо, проходя мимо нее.
Выйдя из собора, я велел седлать лошадей, пора было возвращаться в Москву. На этот раз ехали не торопясь. Впереди опять шли татары, но сам царевич Арслан ехал вместе со мной. Заруцкого и Марину везли следом, его в клетке, а ее с сыном на санях в окружении стрельцов. Вообще саней было много, на одних везли отбитое у воров добро, на прочих взятые с собой припасы. На ночь окружали этими санями лагерь и расставляли шатры. Проезжая знакомую деревню, Анисим с Никитой вздумали было повернуть, но я сделал страшное лицо и показал им плеть. Вельяминов смутился, а стрелецкий полуголова как ни в чем ни бывало завел разговор.
— Эх, государь, что же за жизнь пошла такая не радостная!
— Чего это ты так?
— Ну, как же, я то думал, хоть у воров на свадьбе погуляем, а они видишь как, венчаны уже.
— Нашел беду, — усмехнулся я в ответ, — что сильно хочешь на свадьбе погулять?
— А чего, дело хорошее!
— И то верно, а где Корнилий?
— Здесь я государь, — поровнял со мной коня Михальский.
— Вот что друг ситный, ты когда свадьбу играть будешь?
— Какую свадьбу?
— Нет, вы посмотрите на него! Я ему девицу у дворян Шерстовых просватал, а он в отказ?
— А ведь и верно, — засмеялся Вельяминов, — я тоже на том сговоре был. Неужто передумал Корней?
— Да нет, — смутился бывший лисовчик, — только за службой все недосуг. Да и у меня ни кола, ни двора, куда жену вести?
— Ну, это дело поправимое. Вон пока мы под Устюжну да под Вологду с Никитой ходили, Анисим с Климом целый острог поставили, а тут делов-то, терем! Все решено, как воротимся в Москву, первым делом поставим тебе терем, да играем свадьбу. Не спорь с царем!
Москва встретила нас колокольным звоном и радостными толпами встречающих. Наверное, все столицы таковы — любят победителей, а мы вернулись с победой. По моему указу на всех углах глашатаи кричали о том, что называвшая себя царицей Маринка на самом деле обвенчана с казачьим атаманом и прижила своего сына в блуде с ним. Узнав об этом пикантном моменте, бояре пришли в ярость и потребовали лютой казни для самозванки с сыном и Заруцкого. Однако я этому воспротивился.
