Его Величество смотрел ей вслед, и его взор туманили мечты.
Ошарашенный волкодав поднимался с пола, мотал тяжелой головой, разбрызгивая слюни по ковру.
А Ее Высочество Бруни, переводя взгляд с одного на другого, предвидела проблемы. Большие проблемы. Проблемы королевского значения.
***
Ванилла рю Дюмемнон топнула ногой.
- Дочь! Первой должна быть дочь! – воскликнула она. – Ну как же ты не понимаешь, Дрюнь, дочь – матери помощь! А от мальчишек одни неприятности!
- Тебе от меня неприятности? – возмутился шут.
Спорили они уже около часа и никак не могли прийти к согласию. Ванилла настаивала, что у них будет девочка, а шут, помня слова Его Величества, который в таких делах не ошибался, был настроен на сына.
- Брунька у нас будет, я тебе говорю! – сердилась Ванилла. – Такая пухленькая, с каштановыми волосиками и серьезная! В меня!
- Людвин! – восклицал Дрюня. – Такой худенький, подвижный и обаятельный, как я!
- Я, значит, не обаятельная! – обиделась Ванилла.
- Ты? Ты самая желанная! – шут заграбастал супругу в объятия, с наслаждением помял ее раздобревшее тело.
- Врешь ты все! – неожиданно злобно ответила та, отрывая руки мужа от себя. – Какая же я желанная, если тебя ночами дома не бывает?
- Ты о чем? – удивился Дрюня.
- Давеча где шлялся? Я из-за тебя спала плохо!
- С Его Величеством мы были! Можешь у него спросить!
- А то ты не знаешь, что я его спрашивать боюсь! – заводясь не на шутку, Ванилла уперла руки в боки. – У тебя один ответ на все – у Его, мать его так, Величества! А на самом деле где?
- Дык… - растерялся шут. – Нигде! Ты чего разошлась-то?
- А ежели и с ним, то по кабакам да борделям, да? - продолжала Ванилла. – Вас, небось, каждый фонарь на улице Красных Подвязок в лицо узнает!
Терпение Дрюни неожиданно кончилось, и он вспылил:
- Да уймись ты, женщина! Может, Его Шаловливое Величество и посещает улицу Красных Подвязок, а я там давно не бывал!
- Зато всегда можешь пойти! – завопила Ванилла, и глаза ее наполнились слезами. – А мне жди, волнуйся, переживай!
- Дура ты! – в сердцах сказал шут, не зная, что еще сказать и как сладить с гневной бабой. – Вот как есть дура!
И едва успел увернуться от чернильницы, пущенной супругой в его голову, затем от туфельки с ее ноги, от подушки с кресла, и, наконец, от верещащего дурным голосом дворцового кота-крысолова, любившего дремать в их покоях. От тяжелой травмы и Дрюню, и кота спасла природная гибкость. Первый выскочил за дверь и, бормоча под нос ругательства, поспешил прочь, второй, приземлившись на лапы, юркнул под комод.
