Если бы она могла плакать, она бы плакала сейчас, Сарджана понимала это. Ее боль не была эгоистичной и не означала предательство любви. По сути, у Светы отняли все, что приносило ей радость. Да, она осталась рядом с дорогим ей человеком. Но так ли это хорошо, если она не могла почувствовать его прикосновение? Она вообще ничего не могла, лишенная привычных удовольствий, которые люди воспринимали как должное!
Она хотела вернуть свое человеческое тело, и Наристар наверняка этого хотел. Но за недели, прошедшие с падения Красного гарема, он ничего не добился. Это не так много, чтобы говорить о безнадежности, и все же… Его сил могло не хватить, чтобы вернуть ей нормальную жизнь. Чудо уже то, что он сумел оживить ее!
Но это вторая ветвь. Возможно, первая ветвь сможет больше.
Они дошли до мастерской, и Сарджана приложила руку к двери, открывая им путь. Это был ее личный мир, место, куда не входил больше никто, даже ее слуги. Убежище, где она могла быть самой собой. Когда они вошли, Света удивленно охнула и застыла на месте от удивления. Сарджана ожидала такой реакции: девушка наверняка думала, что увидит здесь что-то вроде мастерской Наристара!
Но нет, они использовали разные магические техники. Наристар работал с механикой, он собирал артефакты из отдельных деталей и наполнял их энергией. Сарджана предпочитала искусство. Ее мастерская, размером и формой напоминавшая авиационный ангар, была заполнена станками, кусками гранита, мрамора, вулканического торфа, сверлами разного размера, паяльными лампами и печами для плавления. В стороне размещались мольберты, холсты и столы, полностью занятые разными видами красок. Это была территория искусства, которое потом становилось магией. Сарджане не нужно было прорабатывать артефакт изнутри, чтобы придать ему движение. Достаточно было создать оболочку из материала, хорошо удерживающего энергию – а тут подходили и камень, и дерево, и металл. Даже ее рисунки при правильном заклинании оживали, когда она того хотела.
Для клана Арма это была огромная сила, техника, которую невозможно повторить. А для Сарджаны – отдушина в ее правильной и просчитанной жизни. Работая над чем-то новым, она забывала обо всем, пусть и ненадолго.
– Это потрясающе… – прошептала Света, осматривая наброски для новых статуй и начатые картины. – Ты все это сделала сама?…
– Конечно. Сюда больше никто не ходит.
– Но это же… так сложно! Очень талантливо, да, но и тяжело чисто физически…
