— Положите ручки.
Дети положили ручки и поглядели на него.
— Руки на стол.
Они отодвинули тетради и облокотились на стол. Урсула стояла растерянная, не понимая, что это значит.
— О чем вы пишете сочинение? — грозно спросил старший учитель.
Никто не рискнул поднять руки. Несколько голосов, готовые к ответу, забормотали:
— Мы пишем…
— Я бы не советовал вам выступать, — заметил мистер Гарби ласковым, певучим голосом, таившим в себе ужасную угрозу.
Он стоял, не шевелясь, наблюдая класс и чуть поблескивая глазами из-под заросших, черных бровей. В нем было что-то гипнотизирующее, ей отчаянно хотелось крикнуть. Она была ошеломлена, сбита с толку, и утратила всякое понимание происходящего.
— Ну, ты, Алиса! — спросил он.
— О кролике, — пропищал голос девочки.
— Это слишком легкая тема для пятого отделения.
Урсула чувствовала себя пристыженной своей неопытностью. Она была выставлена на посмешище класса. А кроме того, она жестоко страдала от противоречий. Мистер Гарби выглядел таким сильным, мужественным, красивым, с черными бровями, ясным лбом и густыми усами. И он сейчас тратил свои силы и злился на такие пустяки, как ответ мальчика без вызова. А ведь он вовсе не был мелочным, вздорным человеком. У него было только злое, жестокое настроение благодаря тому, что он чувствовал себя связанным такой мелкой, незначительной работой, которую он должен был выполнять, чтобы иметь средства к существованию. И вся его задача сводилась к тому, чтобы научить детей разобрать по звукам слово «предосторожность», а после точки начинать с большой буквы. Он не придавал ни малейшего значения тем вещам, которые он внушал детям, и это вечно должно было злить и раздражать его, никогда не давая ему покоя. Урсуле была ясна унизительность его положения и та злоба, которую эта унизительность вызывала в его душе.
Она поглядела на класс, ставший молчаливым, внимательным. Он один имел власть обращать детей в безмолвные, выдержанные существа, всецело подчиняющиеся его воле. Этому она должна учиться у него, потому что, если уже школа такова, то необходимо применяться к существующему порядку. Он сумел навести в классе порядок. Но видеть этого сильного, властного человека тратившим свои силы на такой пустяк казалось ужасным. В этом было просто что-то отвратительное.
По окончании урока мистер Гарби вышел. И сейчас же в дальнем конце комнаты послышался свист трости. Сердце Урсулы замерло. Она не могла выносить этого, ей нестерпимо было сознавать, что мальчика бьют. Она почувствовала, что у нее кружится голова, и ощутила острое желание уйти из этой школы, этого места пыток. Как она ненавидела в эту минуту старшего учителя! Грубое животное, неужели он не испытывает стыда? Он никогда не должен был доходить до такой жестокости и бесчеловечности!
