— Всяческих успехов и благополучия юной леди, и цыганское тебе благословение, — послышался вслед многозначительный, чуть насмешливый голос женщины. Двигатель заработал сильнее и сильнее, и машина пошла. Лео зажег фары и в тот же миг карьер с цыганами остался позади, канул в темноту ночи.
— Спокойной ночи, — прозвучал признательный голос Иветт, как только машина тронулась. Фары освещали каменную гряду внизу.
— Иветт, ты должна рассказать нам, что тебе сказала цыганка, — закричала Люсиль, наперекор тайному нежеланию Иветт что-либо рассказывать.
— О, ничего особенного, — ответила Иветт, и в голосе ее прозвучала нотка притворной теплоты. — Как обычно всем: темный мужчина, что означает удачу, и светлый, что означает беду; смерть в семье, если это была бы Бабуля, это не так уж и ужасно. И я выйду замуж, когда мне будет 23. И у меня будет много денег и много любви, и двое детей. Все было бы хорошо, да только знаешь ли, что-то слишком уж хорошо.
— Но почему же ты тогда дала ей больше денег?
— Мне так захотелось. Мне кажется, мы должны быть более снисходительными к таким людям, как они…
Очень много шума и суматохи поднялось в доме пастора из-за Иветт и так называемого Витражного фонда. После войны тетушка Сисси вложила всю свою душу в основание фонда обновления витражей в церкви и воздвижение мемориала в память о тех, кто так и не вернулся домой. Но пожертвований было мало и памятник обрел уродливый вид надгробия перед часовней.
Это однако не охладило пыла тетушки Сисси. Она уговаривала прихожан, устраивала благотворительные базары, заставляла девочек участвовать в любительских театральных представлениях для ее драгоценного Окошечка. Иветт, которая хорошо владела искусством перевоплощения и любила преклонение, нравилось играть в театре и однажды она приняла участие в мелодраме под названием «Мэри в зеркале» и затем собрала пожертвования, предназначенные для уплаты в Витражный фонд. У каждой девушки была копилочка для денег Фонда.
Тетушка Сисси, чувствуя, что собранная сумма должна быть уже довольно значительной, однажды заглянула в коробочку Иветт. Там было всего пятнадцать шиллингов. Ее охватил зеленый ужас. «Где все остальное?» «Ох, — спокойно сказала Иветт. — Я их недавно одолжила. Да там их было и не так уж много».
«А как насчет трех фунтов и 13 пенсов за «Мэри в зеркале»?» — спросила тетушка с таким выражением лица, словно перед ней разверзлись врата ада. «О, я действительно их просто одолжила, но я могу вернуть их назад», — повторила Иветт.
