Бредя по краю перелеска, они дошли до большого дуба у тропинки. Ветер яростно трепал его вершину, и неукротимый, гордый ствол трепетал под его напором.
— Сядемте здесь, — сказал он.
В этом бушующем кругу, почти не видя в темноте могучего дерева, служившего им приютом, они лежали, глядя на дальние огоньки, на пролетевший локомотив с вагонами, рассыпавший по своему пути поток огненных искр.
Потом он повернулся и поцеловал ее, а она ждала его, вся охваченная и проникнутая могучим трепетом ночной тьмы. Она хотела тех мук, которые ждали ее, она жаждала того страдания, которое предстояло ей. Мужчина, — что такое представлял он из себя? Могучую, темную, трепетную силу, объявшую ее. И как ветер в глухую ночь уносится далеко вперед во мрак, так и она унеслась в первобытную тьму, погрузилась в нескончаемый источник жизни — она вступила в безбрежную долину вечного бессмертия.
Она встала с особым ощущением свободы и силы. Стыда не было — чего стыдиться? Мужчина, бывший с ней, шел теперь рядом. Где они были вместе с ним, она не могла бы сказать. Но теперь она чувствовала, что она преобразилась. Она запечатлела в себе часть того вечного и неизменного, к чему она прикоснулась.
До мнения мира, искусственного света ей не было никакого дела. Она спокойно вошла в освещенный город, спокойно встретила взгляды родителей. Обычная будничная жизнь текла тем же порядком.
Но внутри она чувствовала особую силу и уверенность. Никогда еще не ощущала она себя так полно и так обособленно. Она не допускала мысли, что кто-нибудь, даже Скребенский, как член этого внешнего мира, мог иметь что-нибудь общее, мог как-нибудь касаться ее вечного, неизменного Я. Она была близка с ним не как со Скребенским, но как с тем неопределенным, незамкнутым в определенную оболочку человеком, который был с ней тогда. Сила и уверенность внушали ей чувство превосходства над всем этим миром.
Свои занятия в колледже она продолжала обычным порядком. Факт близости со Скребенским имел для нее такое могущественное значение, так занимал ее душу, что все остальное казалось призрачным, как во сне. По утрам она ходила и присутствовала на лекциях, цветущая красотой, отстраняясь от всех остальных.
Завтракала она с ним в гостинице, и все вечера они проводили вместе или у него в комнате, или за городом. Дома она объясняла свое отсутствие усиленными вечерними занятиями перед экзаменом, но на самом деле совсем забросила учение.
Они оба испытывали глубокое, спокойное счастье. Завершение близости привело их к такому взаимному подчинению, что на самом деле они чувствовали большую свободу и независимость.
