– Что ж я свою дочь не признаю? А я вам её покажу, – он полез в ящик старого стола, за которым они сидели, и достал оттуда своими засаленными руками несколько фотографий. – Хотите с ней познакомиться? Она не замужем.
Иван кивнул, но всё, чего он на тот момент хотел – это увидеть лицо той самой дочки.
– Вот она моя красавица, – сказал Сидорков.
Глаза Ивана застыли на фото девушки. Это была Олеся.
– Вы уверены, что это ваша дочь? – переспросил он.
– Уверен. Вот жена была не уверена. Она думала, что ей ребенка в роддоме поменяли, – Сидорков расхохотался, во весь свой беззубый рот. – Потому что дочка рыжей родилась. Вот дура баба!
– Разве ваша дочь не умерла?
– Да она вся в меня. Живучая!
– Ваша жена думает иначе.
– Да она дура сумасшедшая. Как узнала, что я не помер, так сразу свихнулась с горя. Так она меня ненавидела.
– А ваша дочь?
– И она тоже. Такая же вредная. Вся в мать. А я еще ей письма ношу от матери.
«Конечно, вряд ли его психопатке жене кто-то выдал бы адрес Олеси», – подумал Иван.
– Вы видитесь с женой? – спросил он.
– Нет, конечно. Она письма шлет на мой старый адрес. Новые жильцы мне их передают. Не выкидывать же!
– Так жена знает, что ваша дочь жива?
– Это я не знаю. Может, она моему отцу пишет. Они друг друга терпеть не могли.
– Почему?
«Хотя, что за странный вопрос. И так всё ясно».
– Отец у меня был суровый. Он считал, что жена на меня плохо влияет. Он-то ее и засадил в дурку, как случай выдался. И еще хотел, чтоб я фамилию сменил.
Сидорков засмеялся.
– А вы?
– Я не стал. Оставил фамилию матери. Всё равно жену не выпустят. Быстрее я пить брошу. Я до женитьбы не пил и не курил. А сейчас вон никак не могу бросить.
– А дом вам дочка купила?
– Родители ей наследство оставили, она мне и подкинула деньжат. Да ты пей, чего стесняешься?
Иван записал показания Сидоркова, несколько раз внимательно их перечитал и только потом выпил. Впрочем, с первой же рюмки он понял, что алкоголиком ему не стать – водка оказалась слишком горькой. Он поблагодарил за всё хозяина и ушел.
