Иван выложил на стол все свои покупки, чем очень обрадовал Сидоркова. И тот первым делом схватил колбасу.
– Чего хотел-то? – спросил он, впиваясь деснами в палку с колбасой. Во рту у него не осталось ни единого зуба, поэтому он противно причмокивал, когда ел.
– Сидоркова И.А. вам кем приходится? – начал Иван.
– Жена моя. А чего?
– Расскажите про нее?
– Чего про неё рассказывать? Она в психушке. Или её выпускают? – рассмеялся Сидорков, и куски колбасы посыпались из его рта.
– А хотелось бы?
– Мне? – ухмыльнулся он. – Нет! Она мне, знаете, сколько нервов попортила? Пусть сидит еще лет двести. Без неё у меня и жилье появилось приличное.
Иван невольно обратил внимание на обшарпанные стены вокруг и грязный линолеум времен СССР.
– И работаю теперь, – продолжал Сидорков.
– Поздравляю. А кем?
– Дворником. У меня восемь участков. Было одиннадцать, а теперь восемь.
Он явно гордился своей скромной должностью.
– Живете один? – поинтересовался Иван и внимательно посмотрел на Сидоркова, желая найти в нем хоть какое-то сходство с Олесей, но так и не нашел. Пожалуй, кроме стремления этого старого алкаша быть вежливым. Как ни странно он все-таки предложил Ивану колбасу. На что получил вежливый отказ.
Лицо Сидоркова выглядело отталкивающе: нос, как у Кощея, мешки под глазами, обвислая кожа и взгляд идиота, но счастливого идиота.
– А то, – отвечал он, залпом выпив рюмку водки, – мне второй мегеры не надо. Вон она меня как, – он задрал штанину на правой ноге и показал Ивану уродливый шрам, заросший белой кожей. – Это она меня кочергой.
– А вы её били?
– Бывало. Но я в ответ. Она первой начинала.
– Она пыталась вас убить?
– Нет, – протянул он, возмущенно посмотрев на Ивана. – Она была истеричкой, но трусливой.
– То есть убивать вас никто не пытался?
– Пыталась. Дочка моя.
Иван на несколько секунд замер, не веря своим ушам.
– Дочка? – тихо переспросил он.
– Да, жена её Лёликом звала.
«Лёлик, – Иван снова вспомнил психушку и как орала жена Сидоркова, услышав это имя».
– У вас только одна дочка?
– Да.
– И…и? – Иван пытался подобрать слова, пока его собеседник уплетал салат. – Вы уверены, что это была она?
– Я её сам видел.
– Но как? Как она могла, она же была ребенком…
– Как-как? Я спал в лодке. От жены сбежал и спал. Слышу, кто-то лодку ломает. Краем глаза вижу – дочка. Но думаю, играет. А потом очухался по горло в воде.
– И лодку испортила ваша дочь? Вы уверены?
Учитывая, насколько пьян был Сидорков в день его несостоявшегося утопления, его показания вызывали очень большие сомнения.
