– В смысле? – Люк нахмурился.
– Ну, наверное, его куда-то перенесли, – Вилла пожала плечами, – я оставила винтовку на стойке, а она куда-то делась.
– Ну что ж… – Люк замедлил шаг, – спасибо, Вилла. Посмотрим, что тут происходит.
Гласс встала на цыпочки, чтобы еще раз поцеловать Люка. Подождала, пока он войдет в башню. Стоило ему исчезнуть с глаз, как запах жареного мяса поманил ее к быстро заполняющимся праздничным столам. В центре поляны стояли, оживленно беседуя друг с другом, новые члены Совета. Беллами держался в стороне, то и дело нервно оглядываясь через плечо. Потом Гласс разглядела Кларк. Та направлялась в лазарет, нагруженная тарелками.
Гласс побежала вперед и быстро догнала ее.
– Тебе помочь? – спросила она, подхватывая одну из тарелок.
Кларк подняла на нее усталый взгляд.
– Я справлюсь. Можно тебя кое о чем попросить? Сбегай на лужок у пруда за ромашкой. Некоторые наши пациенты без нее не спят, а заваривается она целую вечность.
– Конечно, – торопливо согласилась Кларк, радуясь, что может быть полезной. – А на что она похожа?
– Маленькие белые цветочки. Принеси как можно больше. И рви вместе с корнями.
– Ясно. А пруд где?
– На востоке, примерно десять минут ходу. Иди в сторону деревни землян, а вон у той сосны поверни. Потом надо пройти еще немножко, и у ежевичных кустов свернуть налево.
– Извини пожалуйста, а сосна – это что?
На усталом лице Кларк промелькнуло раздражение.
– Дерево с иголками вместо листьев.
– Ясно, – Гласс кивнула, – а ежевичные кусты…
– Знаешь, – перебила ее Кларк, – давай я сама схожу.
– Да не надо, я справлюсь. – Гласс была уверена, что Люк ей показывал ежевику. – Я все найду.
Кларк вздохнула:
– Мне самой проще. Но все равно спасибо. Может быть, в следующий раз.
Кларк убежала, оставив Гласс в одиночестве с пылающими щеками. Сколько времени пройдет, прежде чем она перестанет чувствовать себя лишней? Или, хуже того, обузой?
Макс поднял руку, оживленная беседа тут же смолкла, и Гласс расслышала его слова. Предводитель землян поприветствовал всех и объяснил, что традиция праздника урожая формировалась много веков, и что он всегда был днем благодарения.
– А раз так, давайте все подумаем о том, как нам повезло. Почувствуем благодарность за все, что видим перед собой, и за все, что обогатило наше прошлое. – Его голос будто надломился, и он замолчал. У Гласс заболело в груди. Она не слишком хорошо знала Сашу, зато прекрасно знала, что такое горе. Каждый вечер, засыпая, она видела перед собой одну и ту же картину: мама кидается защитить ее там, в челноке, и яркая кровь все льется и льется на ее рубашку, а из глаз уходит жизнь.
