– Граф, видели вы, что девочка сделала?
– Что она сделала?
– Да вот такие два чугунных стула подхватила, как два перышка, и отнесла на террасу!
Папенька позвал меня и представил Пушкину. Я ему сделала книксен и с удивлением стала смотреть на страшной длины ногти на его мизинцах.
– Очень приятно познакомиться, барышня, – крепко пожимая мне руку, смеясь, сказал Александр Сергеевич. – А который вам год?
– Тринадцать, – смутившись, ответила я.
– Удивительно! – воскликнул поэт.
И они оба с папенькой начали взвешивать на руке тяжелые чугунные стулья, потом заставили меня еще раз поднять их.
– Удивительно! – повторял Пушкин. – Такая сила мужчине впору. Поздравляю вас, граф, у вас растет Илья-Муромец!».
* * *
Александра Иосифовна Смирнова, урожденная Россет, фрейлина русского императорского двора, друг и частая собеседница А. С. Пушкина, откровенно призналась в беседе, что мало читает.
– Послушайте, скажу и я вам по секрету, что я читать терпеть не могу, многого не читал, о чем говорю. Чужой ум меня стесняет! Я такого мнения, что на свете дураков нет. У всякого есть ум, мне не скучно ни с кем, начиная от будочника и до царя, – неожиданно ответил ей поэт.
* * *
Однажды в приятельской беседе один знакомый Пушкину офицер, некий Кандыба, спросил его:
– Скажи, Пушкин, рифму на рак и рыба.
– Дурак Кандыба, – отвечал поэт.
– Нет, не то, – сконфузился офицер. – Ну а рыба и рак?
– Кандыба дурак! – подтвердил Пушкин.
* * *
То так,
То пятак,
То денежка!
Такими шуточными словами выражал поэт биение сердца от радости и тревожного ожидания.
* * *
Дельвиг, ближайший друг Пушкина, имел необыкновенную наклонность всегда и везде резать правду, притом вовсе не обращая внимания на окружающую обстановку, при которой не всегда бывает удобно высказывать правду громко.
Собрались однажды у Пушкина его близкие друзья и знакомые. Выпито было изрядно. Разговор коснулся любовных похождений Пушкина, и Дельвиг между прочим сообщил вслух якобы правду, что Александр Сергеевич был в слишком интимных отношениях с одной молодой графиней, тогда как поэт относился к ней только с уважением.
– Мой девиз – резать правду! – громко закончил Дельвиг.
Пушкин становится в позу и произносит следующее:
– Бедная несчастная правда! Скоро совершенно ее не будет существовать: ее окончательно зарежет Дельвиг.
* * *
Иван Иванович Дмитриев, русский поэт, баснописец и государственный деятель, во время одного из посещений Английского клуба иронично заметил, что ничего не может быть более странного, чем название «Московский Английский клуб». Его собеседник, Пушкин, тут же, смеясь, заметил:
